Хирурги, святые и психопаты. Остросюжетная история медицины

Стивен Уэстаби

Медицина без границ. Книги о тех, кто спасает жизни

«Моя книга о кардиохирургии похожа на триллер, но с гораздо, гораздо бо?льшим числом трупов», – так отзывается автор о своей четвертой книге.

Стивен Уэстаби как никто другой может рассказать об истории кардиохирургии, ведь он служит этой специальности более пятидесяти лет и многие из прорывов в области операций на сердце происходили не только на его глазах, но и при его непосредственном участии.

Не ждите, что это будет описание сплошных побед и успехов, – не скрывая правды, Уэстаби рассказывает не только о больших открытиях, но и о провалах, приведших к смертям пациентов.

Честный, невероятно интересный и очень личный рассказ о деле всей жизни – вот как можно охарактеризовать эту книгу. Вы станете свидетелем того, как развивалась медицина последние 200 лет и как человечество перешло от операций без анестезии к внедрению электрических насосов в человеческое сердце.

Стивен Уэстаби

Хирурги, святые и психопаты. Остросюжетная история медицины

Surgeons, Saints and Psychopaths:

The Epic History of Heart Surger

by Stephen Westaby

Copyright © Stephen Westaby 2023

© Ляшенко О. А., перевод на русский язык, 2023

© ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Предисловие

Это неопасная операция.

Ни один хирург не умер, проводя ее!

    Марк Равич[1 - Марк Митчелл Равич (1910–1989) – американский хирург, пионер торакальной хирургии. – Прим. науч. ред.]

В 1896 году доктор Стивен Пэджет[2 - Стивен Пэджет (1855–1926) – британский хирург, основоположник теории метастазирования рака (теория «семени и почвы»). – Прим. науч. ред.] в своем великолепном учебнике «Surgery of the Chest» писал: «Операции на сердце уже достигли пределов, установленных природой. Ни один новый метод и ни одно открытие не смогут преодолеть естественные трудности, сопровождающие повреждение сердца».

К тому моменту, когда я полвека спустя увидел этот мир – а точнее, закоулки северного сталелитейного городка, – почти ничего не изменилось. Кардиохирургии для практических целей все еще не существовало.

Тем солнечным июльским утром в родовой палате моя дорогая мама взяла меня на руки – розового, теплого, ревущего во всю мощь только что раскрывшихся легких. Я родился крепким четырехкилограммовым младенцем, генетически запрограммированным на выживание и процветание. Однако несчастной малышке в соседней кроватке была уготована иная судьба.

Единственный плюс, у ее матери не случилось разрыва промежности в процессе родов – девочка была крошечной.

Она появилась на свет с хныканьем, а не ревом. Все новорожденные синие, но, когда они плачут и сопротивляются давлению родовых путей, их легкие впервые втягивают воздух и раскрываются. Вдыхаемый кислород окрашивает эритроциты в ярко-красный цвет, и тельце ребенка розовеет. Только не в этот раз.

Опытная акушерка сразу поняла, в чем проблема.

– У вас прекрасная малышка, – пробормотала она, – но мне нужно позвать врача.

Минуты ожидания тянулись мучительно долго. Врач наконец пришел, правда, не с радостной вестью.

– Мне жаль, у вас «синий» ребенок, – констатировал он, осторожно передав младенца матери. Термин «синий младенец» ничего не говорил бедной женщине. Да и откуда ей было знать?

– Что это значит? – спросила она, подняв на врача испуганные глаза. В это время моя счастливая мать всеми силами старалась отгородиться от их диалога.

– Это значит, что-то мешает крови поступать в легкие и, вероятно, в сердце у ребенка есть отверстие, – сухо пояснил он, пока акушерка с отрешенным видом сверлила взглядом потолок.

Женщина видела, как я сосу материнскую грудь, и из ее сосков тоже выделялось молозиво. Естественно, она попыталась покормить свою синюшно-фиолетовую малютку, но безрезультатно. Девочка захныкала, срыгнула, подавилась молоком, а ее кожа приобрела зловещий сероватый оттенок. Через несколько часов, когда солнце опустилось за доменные печи, малышка обмякла в руках матери и затихла. Акушерка унесла ее в коробке для обуви. Женщина разрыдалась. Моя мать тоже. Мужчина не успел поприветствовать своего пе