Одна сверкающая нить
Салли Колин-Джеймс
Novel. На фоне истории
«В этой страстной песне, посвященной материнству, к которому стремились, которое дарили, которое теряли и в котором отказывали, есть мудрость, красота и надежда, – замечательный роман». – Сюзанна Лил
Хеврон, 41 г. до н. э. Элишева мечтает о ребенке, но становится изгоем, когда у нее не получается забеременеть. Вопреки всем условностям и запретам, она осваивает стеклодувное искусство. Элишева убеждена, что оно поможет воплотить в жизнь ее мечту.
Флоренция, 1500-е гг. Антония – одаренный колорист. Ее цель – создать идеальную белую краску. Распутный муж-художник оставляет Антонию без гроша в кармане. И теперь она изо всех сил пытается найти способ прокормить себя и маленького сына.
Аделаида, 2018 г. Доктор Рид – талантливый реставратор. Опустошенная потерей, она отчаянно пытается вернуть контроль над своей жизнью. Однажды ей в руки попадает фрагмент гобелена. Стежок за стежком, Рид погружается в историю двух женщин: Святой Елизаветы и Девы Марии.
Салли Колин-Джеймс
Одна сверкающая нить
Любовь моя, через сколько жизней встретились наши сердца?
Сколько еще впереди?
Но все равно мало.
Sally Colin-James
One Illumined Thread
Copyright © Sally Colin-James 2023
Published by arrangement with Bold Type Agency Pty Ltd, Australia
© Соломахина В., перевод на русский язык, 2024
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
О книге
Хотя роман «Одна сверкающая нить» – художественное произведение, я написала его под впечатлением реальной биографии жены художника, жившего в эпоху Возрождения, и двух женщин на его известной картине. В этом выдуманном повествовании описываются исторические и библейские сюжеты. Однако художественная вольность в изображении персонажей и выборе времени для изобретений и событий – это приглашение присоединиться ко мне в продолжающемся – и, на мой взгляд, бесценном – исследовании того, что мы думаем, что знаем о себе, друг о друге и нашей жизни.
Арамейский считается языком, на котором говорили в период событий в Эйн-Кереме. Что касается названий и мест, обратитесь к глоссарию и примечаниям к переводу в конце книги.
Часть 1
ЕСЛИ БЫ НЕ ТЕНЬ, ПОНЯТЬ ФОРМУ ТЕЛ В МЕЛЬЧАЙШИХ ПОДРОБНОСТЯХ БЫЛО БЫ НЕВОЗМОЖНО.
Леонардо да Винчи
Глава 1. Аделаида, осень 2018 года
Девушка в зеркале смотрит на меня не моргая. Моргать больно.
По щекам отражения струятся слезы, и я сжимаюсь от желания разделить его боль. Ты же должна была знать. Почему ты не предусмотрела подобного?
Хоть она моя точная копия, это не я, – пытаюсь убедить себя.
Я тяну руку к девушке в зеркале, касаюсь кончиком пальца лилового пятна под глазом. Прохладное стекло не дает ощутить жар плоти. Глаз почти не закрывается – такая нежная там кожа. Черный канал слезной борозды будет заживать дольше всего. Кожа здесь хрупкая, в сосудах. Как папиросная бумага – того и гляди лопнет.
Пространство между нами закрывают тени ванной комнаты. Я отдергиваю руку и нащупываю выключатель голой лампочки.
Fiat lux. Да будет свет.
Зеркало словно рама обрамляет лицо девушки. Подкрашивая кисточкой веки, я рассматриваю ее, словно произведение искусства. Внимательно, меняя ракурс. Удерживая ту невидимую натянутую нить между смотрящим и видимым, пока подбираю нужные слова. Чтобы понять.
«Искусство живет в неволе и погибает на свободе», – писал Леонардо.
Девушка в зеркале – произведение искусства. В отличие от меня ей никогда не обрести свободу.
Убираю кисти. Закручиваю волосы наверх и закрепляю разными заколками.
Закрываю глаза и распыляю лак для волос.
Снова нащупываю выключатель.
Fiant tenebrae. Да будет тьма.
Когда я открываю глаза, той девушки больше нет. Есть я.
Выхожу на улицу, и фонари гаснут. На платанах суетятся птицы, медленно кружат золотистые листья. В этом году осень теплая, и деревья припозднились с красками. В воздухе листья кажутся невесомыми, но в руке ощущаются плотными и крупными – больше ладони. Я подбираю двадцать ярких, как солнце, листьев и прячу их в сумку, потом в два раза больше малиновых, помельче, от сумаха, заполонившего один из заросши
ЛитРес