Об пол

Владимир Алексеевич Дивинский

Маус был обычным студентом медицинского вуза, пусть и не подавал особых надежд. Однако автоавария по пути на занятия перечеркнула всю его жизнь, ведь парень лишился ноги из-за тяжёлой травмы. Из глубокой апатии и депрессии его смог вывести лишь Терапевт – загадочный, огромных размеров человек с неожиданными методами работы.

Теперь он готов снова выйти в мир, окружающий родной панельный двенадцатиэтажный дом. Однако новым препятствием на его пути внезапно становится сломанный лифт. Поняв, что путь наружу для него закрыт, Маус решает погрузиться в жизни, текущие за дверями разных квартир, ещё не подозревая, к чему это может привести.

Готовьтесь к встрече с поэтом-садистом, призраком модного художника, поднебесными бездомными и гильдией жалостливых старух – всё под крышей одного панельного дома.

В книге присутствует нецензурная брань!

Владимир Дивинский

Об пол

Земля

– Дядя.

– Да?

– А ты… чего?

Маус улыбнулся сквозь тяжёлое дыхание. Дети ему всегда нравились. Своими удивлёнными глазами и внутренним светом.

На девочке был комбинезон с лягушонком, тихонько шуршавший, когда она ходила вокруг Мауса по лестничной клетке. Он присел отдохнуть, а она спускалась с верхнего этажа, вот и встретились.

Он проверил, как стоят костыли, прислонённые к стене, и обратил внимание на смешные, торчащие во все стороны волосы девочки. Они у детей светятся в солнечных лучах. Только стёкла в подъезде мутные, зелёные. Света не хватает даже на то, чтобы заставить сиять одного-единственного ребёнка.

– Ну вот, отдыхаю.

– Да не, дядя. У тебя ноги…

– Ну, да, нету ноги.

– А так разве можно?

– Можно. По-всякому можно. И без руки, и без ноги, и совсем без всего. Есть такой парень, Ник Вуйчич, у него нет рук и ног.

– Ву-у! – засмеялась девочка, когда не смогла выговорить фамилию.

– Ага.

– И без головы можно, дядя?

– Не, без головы всё-таки нельзя.

– Лина! Лина! – тонкий, высокий голос сверху. И громкое шуршание пакетов.

– Мама вон твоя идёт.

– Ты зачем убежала, Лина?

– А у дяди ноги нет! Смотри, мама!

– Тише ты!

– Ну мама!

– Тихо! Тихо, тихо…

Над головой Мауса раздался хлёсткий звук затрещины. Затем хныканье Лины, и мимо него, фыркая и смотря сверху вниз, пролетела тощая женщина с кучей пакетов.

– Вам помочь? Лифт-то не работает! – громко спросил Маус.

Получилось так, будто он спугнул её криком, заставив ещё сильнее ускориться.

– Ну, кому-то, наверное, и без головы нормально.

Надо подниматься.

Маус выдохнул, хватаясь за перила и костыль, набрал воздуха и двинулся вниз, отдыхая около нарисованных на стенах цифр этажей. Один раз чуть не упал, живот противно и со свистом ухнул вниз от страха.

Зачем он так сказал? Ведь и правда, наверное, пугает людей. Заросший, небритый и пыльный.

И какие плюсы могут быть в том, что лифт сломался?

Вопросы были важные. Маус решил отдыхать не у нарисованных цифр, а на балконах, к которым вела каждая новая лестничная клетка.

На одном из таких оказалось даже кресло.

Одно из тех настоящих русских кресел – странной формы, скрипучее, со странными узорами на обивке и жутко неудобное. Повсеместно встречаются эти кресла на старых балконах, в заброшенных домах и квартирах пожилых родственников, посреди поля в деревне или на автобусных остановках, вечно заставленные вокруг бутылками и пыльные, как сама древность.

Так или иначе, именно в него опустился Маус, раскуривая сигарету.

Итак. Плюс того, что лифт сломался… В том, что теперь можно вот так сидеть и смотреть на двор. А то ведь окна его квартиры выходят на гаражи.

А людей, похожих на мать той девочки, он уже привык не любить. Защитная реакция, о чём-то подобном они с Терапевтом говорили.

Можно ли это исправить?

Маус проводил взглядом пушистую белую собаку, которая катилась через дворовые одуванчики где-то внизу, громко пыхтя.

Сложно сказать.

Он в последнее время старался тщательно разбирать каждый вопрос в своей голове. Чтобы из этой головы не уходило спокойствие. Но сейчас нужно было спускаться вниз. Он прошёл только половину.

И ещё нужно стараться не думать о том, что придётся подниматься наверх.

Наш