На первом этаже
Тамара Шаркова
Совсем юный пианист Алеша рассказывает о поступлении в музыкальную школу имени Гнесиных, первых уроках игры на пианино, подготовке к выступлению на сцене и участии в концерте.
Рассказ посвящается памяти замечательного преподавателя школы- семилетки имени Гнесиных Софьи Викторовны Девенишской, ученицы сестер Гнесиных – Елены и Ольги. Много прекрасных пианистов воспитала она за полвека своей педагогической деятельности. Первым ее учеником был всемирно известный пианист Владимир Тропп. Мальчик Валерик, который упоминается в рассказе, стал всемирно признанным пианистом, импровизатором и композитором Валерием Гроховским. В эти же годы ученицей Софьи Виктороны была Екатерина Маклярская, ныне пианистка и концентмейстер Новой оперы. В 1978 году рассказ был зачитан на родительском собрании класса Софьи Викторовны и благожелательно принят слушателями.
Тамара Шаркова
На первом этаже
Посвящается замечательному педагогу школы им. Гнесиных
Софье Викторовне Девенишской,
ученице сестер Ольги и Елены Гнесиных
Ребята! – громко сказала Ванда Павловна. – Возьмем в руки мячики и внимательно будем слушать музыку. В начале каждой музыкальной фразы мячики подбрасываем вверх. Вот та-ак!
Все взяли мячики из большой коробки, а я поднял зеленый мячик, который лежал под роялем. Но он боялся Ванду Павловну и весь урок только и делал, что прятался под стульями. Ванда Павловна в конце- концов остановила всех и громко сказала падающим голосом:
––Алеша, да что же это такое?! Где твои уши? Куда девался твой слух? Ты же подбрасываешь мяч совершенно бессмысленно!
Я немного испугался и на всякий случай потрогал уши. Они были на месте. А про слух я не понял и потому ничего не ответил. Тогда Ванда Павловна поставила меня возле двери, чтобы я стоял и смотрел, как остальные ребята, которые умеют слушать музыку, вдумчиво подбрасывают свои мячики.
Стоять было скучно, и я стал вдумываться не в музыку, а в воспоминания, как я в эту комнату попал в первый раз.
Мы тогда с мамой и папой опоздали, и когда вошли в школу, то там в коридоре были одни взрослые – бабушки, дедушки и немножечко таких, как мои родители. Я очень удивился: неужели они тоже будут сдавать экзамены? А потом подумал, наверное, мы не туда приехали. Мама адрес перепутала. Очень это на нее похоже. Она у нас путаник какой-то, а мы с папой – распутники. Она Телеграфный переулок Телефонным может назвать, а Армянский – Ереванским. Зимой вязала папе шарф – длинный-длинный. Папа говорит: "Может, мы его в зоопарк отнесем? Там говорят, жирафы зябнут." А мама отвечает: "Не выдумывай! Такие кашне сейчас в моде. И не отвлекай меня, пожалуйста, я ведь только учусь и должна внимательно петли считать. Видишь рисунок в журнале – "путанка 2 х 2". "Очень интересный узор, – сказал папа,– а главное подходит тебе по характеру". Мама хотела обидеться. По лицу было видно. Но папа поцеловал ее в макушку, и она рассмеялась.
В школу на экзамен мы пошли утром, а когда я перед этим укладывался вечером спать, мама поцеловала меня и сказала:
––Лесик, солнышко моё, завтра мы пойдем записывать тебя в старую-престарую музыкальную школу с замечательными традициями.
Я даже подскочил от удивления.
––Как это "в престарую"? Где крысы, пауки и кирпичи на голову падают?
Мама покраснела, руками замахала:
––Что ты! Что ты! Я не это имела в виду! Я хотела сказать "в старинную"! Ее очень давно открыли две сестры – Елена и Ольга. Они в детстве учились музыке вместе с Сережей Рахманиновым.
––Ну, это совсем другое дело! Со-овсем другое! – сказал я и успокоился.
Про Сережу я давно знал, и музыка его мне нравилась. Мне мама много читала о Сереже, Леле и Мите Пресмане, как они учились музыке у сердитого профессора Зверева. Теперь, когда у нас на новой квартире стал жить бабушкин рояль, мы с папой играли в эхо. Споем что-нибудь, а потом ищем эхо на клавишах. Папа сразу его находил, а я искал долго. Правда очень скоро нужные клавиши стали меня звать сами. Только мое эхо пело одним голосом. А папино – хором. Папа искал эхо двумя руками, а я – одним пальцем.
Экзамен был в комнате, где мы теперь подбрас