Прадмова да другога выдання

Гэта кнiга пра жыццё i смерць берасцейца Казiмiра Лышчынскага, якi насмелiyся напiсаць, што Бога няма i быy пакараны вогнiшчам.

Мы старалiся расказаць пра ягоны лёс каб, па-першае, гэта было цiкава для yсiх неабыякавых да беларускай гiсторыi, таму акрамя бiяграфii нашага героя змясцiлi y кнiзе колькi фактаy пра эпоху i месца. Па меры магчымасцяy мы таксама iмкнулiся злучыць гiсторыю роду Лышчынскiх i Казiмiра Лышчынскага y прыватнасцi з гiсторыяй Рэчы Паспалiтай Абодвух Народаy XVII стагоддзя.

Па-другое, мы старалiся паказаць, адкуль намi yзятыя тыя цi iншыя факты, на чым заснаваныя нашы ацэнкi, высновы i гiпотэзы, каб гэтая кнiга магла быць карыснаю тым, хто пажадае працягнуць даследваннi. Таму y кнiзе шмат спасылак на крынiцы, то бо архiyныя матар’ялы i працы даследчыкаy.

Той, хто захоча проста прачытаць цiкавую i павучальную гiсторыю жыцця неардынарнага чалавека, нашага суайчыннiка i адважнага мысьляра, можа гэта зрабiць, не зазiраючы y спасылкi.

Тым, хто пажадае даведацца, адкуль што y кнiзе yзялося, або паглыбiць веды па канкрэтным пытаннi, спасылкi дапамогуць дайсцi да першакрынiц.

Прыемнага i карыснага чытання.

Д. Жукоyскi

Предисловие

Итак, вы готовы погрузиться в невероятнейшую историю, которая много лет назад произошла в реальной жизни?

Возможно, эта нарочито интригующая фраза вызвала на вашем лице ироничную улыбку или заставила вашу левую бровь изогнуться в удивлении. А может быть, вы даже захотели возразить, что немало видели собственными глазами и слышали собственными ушами, еще больше узнали из книг и фильмов, да и вообще, все заслуживающие внимания истории, приключившиеся на белорусской земле, давно рассказаны и положены на бумагу, Владимир Короткевич, Василь Быков, Кондрат Крапива и Иван Мележ в белорусской литературе уже случились, а равных им мастеров слова нет и не предвидится в ближайшие сто лет, так что и говорить не о чем.

Однако позвольте все же попросить вашего внимания. Хотите верьте, хотите нет, эта история не оставит вас равнодушными. Вы будете сопереживать и раздражаться, сострадать и возмущаться, сжимать кулаки от сознания собственного бессилия, от невозможности повернуть колесо истории вспять, содрогаться от ужасной несправедливости.

Эта история документальная, основанная на реальных событиях, которые даже изощреннейший писательский ум вряд ли смог бы смоделировать. Она сама жизнь во всех ее немыслимых хитросплетениях – с любовью до гробовой доски, научными исследованиями, способными перевернуть мир, тайными интригами, ночными похищениями, незаконным заключением, несметными сокровищами, войнами, несправедливым судом и жестокой казнью. В ней нет ничего придуманного, только факты – интересные и шокирующие. В некоторые из них невозможно поверить, но отрицание явления, увы, явления не отменяет.

Книга получилась полемической. Мы, конечно, не претендуем на истину в последней инстанции, несмотря на то, что с целью докопаться до этой самой истины вновь подняли и проанализировали немало документов. Как выяснилось, многие опубликованные материалы прошлых веков противоречат друг другу, особенно что касается дат, а каждый факт оброс несколькими толкованиями. Так что изложить все последовательно, логично и системно оказалось совсем непросто. Непросто было и понять, с чего начать. Зацепок в этой истории несколько, и каждая из них по-своему интересна.

Зацепка первая. Помните фразу Михаила Булгакова, которая стала идиомой, – «рукописи не горят». Три коротких слова, в которых заключается глубочайший смысл. Нельзя уничтожить человеческую мысль – ни запрещая, ни сжигая, ни даже убивая.

У белорусов подобные фразы тоже имеются. Я. Купала в знаменитой поэме «Курган» утверждал, что «не скуеш толькi дум ланцугамi». А драматург А. Петрашкевич назвал пьесу о Франциске Скорине «Напiсанае застаецца». Правда, это не находка автора, а всего лишь калька известного латинского выражения: verba volant, scripta manent – слова улетают, написанное остается.

К большому сожалению, в физическом смысле рукописи горят. Возьмем, к примеру, Полоцкую летопись, которая исчезла то ли в огне мног