Хурадзаки

Александр Александрович Чечитов

Ночной тайфун разрушает прибрежную часть города Ити. Из-за стихии, в море бесследно пропадают более десятка людей, в числе которых малыш Хурадзаки. Мама и брат Оташи оплакивают потерю малыша Хурадзаки, не зная, что их ждет впереди более странные события.

Александр Чечитов

Хурадзаки

Ручки двусторонних, бамбуковых носилок с погруженной на них ростовой фигурой мальчика вылепленного из рисового теста, оставили неглубокий, петляющий след на дорожке выстланной мелкой, каменной крошкой и заканчивающейся перед высокими, каменными столбами образующие ворота синтоистского кладбища. Капли горячего пота обильно стекали по лицу и телу Оташи Тагава освещенного лучами восходящего солнца и протащившего импровизированную конструкцию почти два километра, чтобы воскресить младшего брата.

В начале августа, после семи долгих, непрерывных, знойных, жарких дней лета, на каменистый берег острова Буджи, где ютился маленький городок Ити, обрушился небывалый тайфун, выдрав из прибрежной зоны одиннадцать легких, каркасных домов. В числе разрушенных зданий, оказался одноэтажный фельдшерский пункт, где незадолго до этого предстояла неотложная операция. Впрочем, большая часть из всех строений города Ити, как правило, не превышала одного этажа. Крошка Хурадзаки Тагава пяти лет от рождения, нуждался в удалении аппендицита, жалуясь маме на боль в правом боку. Накануне вечером, малыш Хурадзаки, во время игры в онни – гокку с братом Оташи и соседским мальчиком Наготсуми упал, споткнувшись о камень. Падения, как и у большинства детей, случались и прежде, однако новое, болезненное чувство у Хурадзаки не прекращалось до полуночи. Ощущение было похоже, на то, как если бы внутри тела, справа от пупка, поместили молодой росток бамбука, что разрастался всё больше и быстрее. С каждым вздохом всё сильнее упираясь в стенки живота, боль усиливалась. Отец семейства Такеши Тагава, зарабатывал рыболовным промыслом на шхуне и в это время трудился в море. У постели сидела Обэ, мама Хурадзаки, и конечно Оташи, не находивший себе места от страха между бамбуковых стен дома за младшего брата.

– В школу я не пойду, – заявил безапелляционно Оташи, на утро следующего дня, прикладывая к горячему лбу Хурадзаки мокрую, холодную тряпку, чтобы хоть немного сбить высокую температуру.

– Тебе нужно учиться, – попыталась возразить Обэ, перебирая лекарства на полке, в шкафчике с тонкими, деревянными стенками. В ответ упрямец Оташи, свел ладони вместе и ровным, громким голосом произнес, – только когда Хурадзаки поправиться. В полдень, когда у малыша появились обострённые признаки лихорадки, Обэ отправила старшего сына за дежурным фельдшером острова. На пути к больнице, Хурадзаки встретил несколько знакомых их семьи, на чье приветствие не обратил никакого внимания. Мужчины и женщины поворачивались ему вслед, пытаясь отгадать причину его бестактного молчания. Под ногами Оташи негромко хрустели мелкие частички песка, наметённого восточным пассатом на аккуратно выложенную гладко обтесанными камнями дорогу. Волосы развивали легкие потоки ветра. Волны южного моря, касающегося высокого берега города Ити, обтачивали острую, каменную кромку острова Буджи с незапамятных времен, создавая неповторимый облик, отличающий его от многих, других островов более крутыми склонами.

– Передай маме, – сказал неспешно Ёшидо Сан, занимавший должность старшего врача – через сорок минут наша машина скорой помощи будет у вас. Пусть приготовит для Хурадзаки сменное бельё.

– Может еды нужно, или воды, например? – поинтересовался Оташи немного взволнованно, – Хурадзаки наверное пить захочет.

– Не беспокойся Оташи, – ответил с лёгкой улыбкой широкоплечий Ёшидо Сан, здесь есть всё необходимое. К тому же первые часы Хурадзаки нельзя будет пить, если мы удалим ему аппендицит. А это, я думаю именно он, исходя из того, что ты рассказал.

Некоторое время Оташи молчал. Ему хотелось задать много вопросов, однако в кабинет Ёшидо то и дело заглядывали другие работники, отвлекая его вопросами. Удивлённому Оташи, теперь казалось, что у главного врача должно быть трудная работа, ес