Патрушиха. РЕКА памяти

Среди гор скалистых тихо,

И волною чуть шурша,

Несет воды Патрушиха,

Ах, Уральская душа!

Когда я думаю об Екатеринбурге, это не о квартале миллионеров, не о Набережной Исети, не о прекрасных музеях самоцветов, литейного искусства …, местах Бажова и уральских сказках. Даже не об УПИ, или о деловых центрах столицы Урала, не о метро, и не о достопримечательностях города…

Сегодня мы с вами прогуляемся по волнам моей памяти и прошлому Екатеринбурга – Свердловску…

Я вспоминаю Патрушиху…

В конце 60-х после землетрясения в Ташкенте, мы каждое лето ездили в Свердловск к бабушке с дедушкой… Мы – это я, и мои «кузинята» – младшие сестра с братом.

Дедушка с бабушкой жили где-то на окраине города в новом многоэтажном районе, но недалеко, через лесок, протекала речка Патрушиха.

Мы, привыкшие к жаре и купанию летом, не могли дождаться: когда же будут те обещанные +18, перестанет хмуриться погода и моросить какая-то мряка с неба… и дедушка разрешит пойти на речку…

Сколько мне было? Лет 12—13? Долговязый, как называл меня дед, пытаясь дать подзатыльник, за какую-нибудь провинность… но промахивался… я увертывался, спортом занимался, как и большинство мальчишек моего времени…

Не прошло и недели с нашего приезда, мы уже изрядно утомили дедушку с бабушкой, вроде выглянуло солнце, и почти +18..!

Ура! Идем на речку!

Она сразу запомнилась мне. Извилистая, сильная, среди скалистых нагромождений, то пряталась, то вырывалась, пела свою пиратскую песню под шум пенистых брызг, а потом, успокоившись, томительно разливалась в какое-то озерцо, в котором можно поплавать!

– Патрушиха! – закричал я что есть мочи…

– Дедушка, можно я нырну? – неугомонно продолжал я, спрашивая и соблюдая приличия и уважение к деду…

Он, старый вояка, неодобрительно крякнул:

– Ты здесь первый раз, сначала войди в воду, проверь дно, поплавай немного, потом поныряешь, – ворчливо учил меня уму – разуму, – А если камни, ты сразу нырнешь и башкой приложишься?…

Хотя он и знал прекрасно, что здесь чудесная заводь и все хорошо, но так он помогал нам учиться думать в жизни… позже понял я…

Я залез в воду, проверил берег, дно, можно сказать, пощупал и сказал ему: – Все отлично, даже наши карапузики могут здесь поболтухаться…

Мои кузинчики – Таня с Вовой, надулись: – сам ты – карапузик, – и полезли в воду…

Мы плавали, ныряли, словом, впервые и к нам в Свердловске пришло лето…

И здесь кто-то пришел еще купаться… Это была мама с девочкой…

Мне показалось, что тетя привела солнышко…

Ее звали Анастасия… Она была рыженькая в светлом платьице, как солнышко с лучиками… И я безнадежно влюбился, впрочем, как и всякий подросток…

Но Патрушиха стала местом свиданий с солнышком… Мне казалось, что мы где-то там договаривались и, как только выходило солнце и начинало согревать землю, мы уже были на Патрушихе…

У нас не было инета, ничего не было для связи, но Патрушиха, похоже кричала нам неслышно, пора, идите…

Лето пролетело совершенно незаметно. Конечно, мы были и в музеях, и у родни в Малышево, и в Среднеуральске, и на генеральской даче дяди… на самой родной стала Патрушиха…

Наверное, как место моей подростковой Любви.

Спорт меня часто выручал. Делал выносливым и сильным.

И вот мы с дедом поехали на какой-то свердловский рынок, купить картошки и прочей белиберды, как говорил дед… Он вручил мне сидор (вещ. мешок – рюкзак на современном), подсчитал свои алтыны на автобус (алтын – три копейки) и мы поехали.

Я, привыкший к узбекским базарам удивился, как можно продавать такое все маленькое и дорого… и яблоки маленькие, кислые, и картошка непонятная… А какая-то тетка мне стала громко выговаривать,: что я такой не довольный? Я не подозревая о силе слов, высказал все, что я думаю об этих продуктах одной фразой на узбекском языке…

Я даже сотку так не бегал.. Мне казалось, что весь базар мчался за мной и кричал: ур!!!

Дед объяснил народу, что я только приехал к ним из Ташкента от землетрясения, глупый, ничего не понимаю, простите, мол, сорванца… базар простил… Дед устало дошел до меня и сказал: – Ахмок…! Дурак! Здесь же половина базара татары и башк