Obscura reperta [Тёмные открытия]. Игра в роман. Часть 2. Чувство судьбы

Рона Цоллерн

Прошлое! Как неожиданно оно раскрывает зев! В жизни вдруг обнаруживается брешь – твои воспоминания больше не правда… Семейная тайна требует погружения в минувшее, потому что без этого невозможно будущее.

Героям обеих историй – и библиотекарю, и братьям Цоллернам – предстоит путь через лабиринт догадок и обрывочных фактов к обретению ясности. Путь только обозначился, но его не избежать, по нему влечет неумолимое чувство судьбы.

Книга с тысячей лиц. Детектив и броманс, лавстори и семейная сага, сказка и психологический роман. Книга-иллюзионист со множеством карманов, в которых спрятаны фамильные тайны, семейные реликвии, древние рукописи, катакомбы и неопознанные могилы, тайные убежища, неутоленные страсти, комплексы, жажда счастья, сокровенные мысли, философские записки о творчестве.

Роман для влюбленных… Для влюбленных в книги!

Содержит нецензурную брань.

Рона Цоллерн

Obscura reperta [Тёмные открытия]. Игра в роман. Часть 2. Чувство судьбы

Когда появились братья

Артур и Доминик вышли из кухни. Роланд сидел в столовой.

– До вечера, – кинул Доминик через плечо и ушел.

– Что это значит, малыш? – спросил Роланд, когда они остались вдвоем. – После вчерашнего свидания у тебя отказал мозг?

– Я его взял на работу.

– Кем?!

– Водителем.

– У тебя еще и права отобрали?

– Нет. Знаешь, мне стало не хватать времени. От сна я его оторвать не могу, когда не высыпаюсь, очень туго соображаю…

– Уже становится заметно.

– … а на дорогу его иногда много уходит, я мог бы его использовать…

– Он – вор.

– Ты видел когда-нибудь, чтобы воры так попадались?

– Он может быть кем угодно – мошенником, наводчиком, шестеркой чьей-нибудь.

– Это просто брошенный ребенок, и вся его отчаянная дерзость оттого, что ему некуда деться, хотя он сам так не считает, знает: если распустит нюни – загнется.

– Во-первых – не «просто», во-вторых, уже не ребенок, и такого только могила исправит, он без зазрения совести подставит тебя, дорогой мой, и еще будет это считать геройством.

– Может быть.

Роланд задумчиво смотрел на брата.

– Решил приручить? Вряд ли получится, у вас настолько разные статусы в игре! Ты, фишка, стоящая на игровом поле, а он – меченая клетка, от которой идет стрелочка. Она может продвинуть тебя вперед или отбросить назад. Мы сейчас в начале истории…

Патрик, только что проснувшийся, вышел из своей комнаты и в недоумении взглянул на Цоллернов – до того времени, когда они обычно завтракали, было еще около часа. Артур обратился к нему, перебив брата:

– Патрик, пожалуйста, приготовьте комнату, где жила раньше Жизетта, сегодня вечером придет мой водитель, это для него.

– Что… – Роланд с трудом сдержался, Патрику не нужно это слышать.

Патрик кивнул, с еще более недоуменным видом, но Артур уже повернулся к брату:

– Извини. Что там про начало истории?

– А-а, истории? – мысль Роланда уже повернула в другую сторону. – Адам и Ева, древо познания добра и зла, этого, конечно, нельзя недооценивать, – начал он угрожающим тоном, – но по-настоящему история человечества началась, когда появились братья! – Он встал и опершись на стол уставился Артуру в лицо. – Ты, Авель, хочешь, чтобы тебя канонизировали при жизни? О чем ты думал, когда говорил ему это?

– О том, что дожив до своего возраста мы с тобой ничего подобного не испытывали, поэтому не можем судить. Каким бы ты был, если б с детства жил на улице, если бы тебе приходилось воровать еду, побираться или спать с кем-нибудь, чтобы не сдохнуть с голоду? – сказал Артур тихо.

– У нас тоже были тяжелые времена, и мне приходилось в юности самому зарабатывать и вполне честно.

– Это не сравнимо, Роланд, у нас были родители, дом, школа, друзья… В общем, спорить не буду, я тебе сообщил о своем решении, этого достаточно.

– А, вот как? Ну а теперь я сообщаю тебе о своем: если он хоть один раз появится на моей половине – я его вышвырну отсюда, ну а уж если из дома что-то пропадет, он сядет на долгий срок, гарантировано. Так что предупреди его об этом и о том, как ему со мной себя вести, хотя… лучше я это сдел