Назад к книге «До того, как пришла тьма» [Элтэнно. Хранимая Звездой]

До того, как пришла тьма

Элтэнно. Хранимая Звездой

Из века в век бывает так,Что всем испортит жизнь чудак -Поверит слепо в клевету,И канет мир наш в темноту.Чьи-то надежды и мечтыРазрушат всё, чем жил здесь ты!Чьи-то деяния сотрутВ пыль, в мелкий сор тяжёлый труд.И по итогу что сказать?Сам виноват. И исправлятьНикто не будет за тебя.Иди. Верни нам свет, дитя.

Элтэнно. Хранимая Звездой

До того, как пришла тьма

Из века в век бывает так,

Что всем испортит жизнь чудак -

Поверит слепо в клевету,

И канет мир наш в темноту.

Чьи-то надежды и мечты

Разрушат всё, чем жил здесь ты!

Чьи-то деяния сотрут

В пыль, в мелкий сор тяжёлый труд.

И по итогу что сказать?

Сам виноват. И исправлять

Никто не будет за тебя.

Иди. Верни нам свет, дитя.

От автора

– Сюда?

– Вроде бы нет, не этот путь.

– Тогда сюда?

– Да. Иди вслед за мной.

Два тёмных силуэта, один высокий, а другой совсем низенький, освещали дорогу масляными лампами, но огонь почти не рассеивал мрак. В подземном тоннеле было очень темно. Кроме того, у пещеры имелось много ответвлений и сбиться с пути было легче лёгкого.

– Ты уверен, сынок? – с тревогой в голосе произнёс на следующей из развилок мужчина, и по лёгкой сипоте в голосе стало понятно, что он не только стар, но и простужен. – Здесь всё так похоже. Это место почти ничем ни отличается от тех, что мы уже прошли.

– Это оно, пап. Видишь? – пальчики ребёнка лет эдак пяти-шести, облачённого в потрёпанный пуховик слишком большого для него размера (а потому и несуразно подпоясанного), не смогли дотянуться до выцарапанного на камне сердечка, в который были вписаны буквы «Д» и «В», да плюс между ними.

– Это вы рисовали, да?

– Не мы, я. Вероника начала сомневаться, и я… – малыш неподдельно горько всхлипнул и крепко зажмурил глаза, а через мгновение резко замотал голой, как если бы хотел стряхнуть с себя наваждение. Этот жест выглядел столь взрослым, он нисколько не соответствовал возрасту мальчика. Да и интонация, с которой тот произнёс свои последующие слова нисколько не соотносилась с его юным внешним видом. – Короче, нам сюда. Я уверен.

Мальчик указал рукой на ответвление тоннеля, но глаз от сердечка не отвёл, а потому не увидел, каким грустным и вместе с тем недоверчивым взглядом посмотрел на него отец. Собственно, быть может, даже смотри мальчик на него, то ничего бы он не заметил. В пещерах было слишком темно. Трепыхающиеся в лампах огоньки давали очень мало света. Благодаря им были видны разве что покрытые помётом летучих мышей тёмные камни и облачка пара, срывающиеся с губ. Всё же вокруг было очень холодно. В пещерах всегда холодно. И пробирающий до костей мороз заставил взрослого мужчину громко хлюпнуть носом, а после вытереть нос тёплой шерстяной варежкой. Он даже кашлянул несколько раз, прижимая ладонь к груди, как если бы нутро его сильно болело из-за болезни, но мальчик на эти звуки не обернулся. Напротив, он наконец-то отвёл взгляд от нацарапанного на стене пещеры сердечка, прекратил бездеятельно стоять и сделал первый шаг в избранном им направлении. Этот шаг был медленным. Таким, как если бы ребёнок проходил через внезапно уплотнившийся воздух. Но, само собой, никакой аномалии в пещере не было. Подобное произошло только из-за погружённости мальчика в собственные мысли.

Прошлонемногим более семи лет, как он был здесь в последний раз, но эти годы порой казались ему семью веками. Слишком глубокие перемены произошли как во всём мире, так и в нём самом за это время. Исчез глупый подростковый задор, утихло неуёмное любопытство, пропало бесстрашие. Он повзрослел, а взрослые намного чаще детей перед тем, как сделать что-то, задаются вопросами: «Зачем? Для чего? Что в результате выйдет?». Увы, юности такой мудрости не хватает. И потому один недалёкий парнишка пятнадцати лет, заполучив в свои руки древний фолиант, не задумался, не остановился в своих тщеславных стремлениях…

«Возможность попробовать что-что новое, получить опыт в невероятном, возможность исполнить свои сокровенные мечты… Ах, как же это вкусно!» – с задором подумал Дима и, улыбаясь своей подружке, сказал:

– Вероничка, сладкая моя, харэ