Елена Сомова, 2001 г

«Ваш вызов принят, старость и беда…»

Ваш вызов принят, старость и беда.

Я ощущаю вашу остроту.

Я слышу небо, где звучит звезда

Рапсодией, пронзившей высоту.

Всё принимаю: каждый ваш удар

И поцелуй

до сердца достают.

Не уклоняюсь. Не хмельной угар —

Любовный – стал жестокий мой приют.

Страданий чашу оземь разобью!

Исколесив полсвета за мечтой,

До ночи добираюсь в даль свою,

Где молодость за красною чертой

Бросается в расставленную сеть, —

Заплачет память шепотом огня,

И всё же сердцу свойственно гореть

Под ярким угасаньем сентября.

Огонь в крови. Я выключаю свет,

Но он не гаснет – лишь еще светлей.

Крадется осень в перепутье лет —

Как вытеснить ее весной скорей,

Чтоб не погибнуть на исходе сна,

Реальности озвученной глотнув,

Поняв тщету мечтаний и познав

Отчаяния жесткий острый клюв.

Терзают сердце ревность и печаль.

Оставлен крест в подножии горы.

Взобраться на гору и смыть печать

Отверженности, конченной игры.

В райском саду

Печали нежный звон

Растаял в вышине.

В прозрачной тишине

Таинственно плывут

Воспоминанья, сон,

Стыдливая любовь,

Такая, будто вновь

Идём на Божий суд.

На яблоне листва

Застенчиво вежа,

Стремительность стрижа

У спелого плода.

Мы знаем все места,

Где спрятаться вольны,

Где звуковой волны

Не выдаст нас вода.

Здесь оглушает шелк

Ласкающей травы,

Здесь мы всегда правы —

Хозяева себе.

Нас не разбудит щёлк

Ореха под ногой, —

Весь мир сейчас нагой —

Каким же быть тебе?

Нам дела нет, кто там

Подслушивает нас,

Быть может, целый час,

Быть может, целый день, —

Шататься по кустам

Не скучно ли ему?

В антоновском дыму

Его таится тень.

Примятая трава.

Надкушен свежий плод —

Сочится нежный мёд

Из яблока, и пусть

Прольется сквозь года, —

Любовь всегда права,

Как вешняя трава,

Как слово «никогда»,

Что помнишь наизусть.

Абсолютный слух сердца

Под музыку ливней,

Неистовую лихорадку

Высоких страстей,

Гильотину невидимой дрожи,

под яростный блеск ослепленья,

Двуострую схватку

Огня и меча,

Что в крови расстоянье умножит

Меж трепетом нежности —

Выкрик пылающей плоти,

Ночные фиалки блестят,

Колокольчики света,

Взбегают по лестницей звука

К вампирчатой ноте,

Что сердце вбирает в себя,

Оставляя рассвета

вишнёвую косточку

С давленной мякотью лета

И взлёты стрижей

В голубом молоке синей птицы —

Свободы души,

Здешней ласточки высверк секрета

Я слышу таинственный пульс,

открывающий лица

Ключом озарения,

Песней, что в сердце продлится.

    2000 г.

Рождение Венеры

«Меня взрывает яблоневый цвет…»

Меня взрывает яблоневый цвет

Сгораю я в убийственном огне,

В блаженстве нежности. Оцепененья след

Не отпускает в штормовой волне

Приливов страсти. Небо исчерпав,

Стремится эхо за горящий круг, —

Там, травами пространство исчеркав,

Прохладой завлекает лунный луг.

Но я не вырвусь. Полыхает май,

Весенним естеством вершит полёт.

И нет конца огню. Лети, сгорай,

Вкушай благословенный дикий мёд.

    2001, апрель, 18.

Урания

Всё начиналось колыханьем волн

И частым пульсом где – то возле горла.

Земля летела вдоль прямых колонн

И бил родник из голубого горна.

Землетрясенья не было. Лишь луч,

Упрямо находящий продолжение,

Умножился в груди ответным жжением

И гнал отсюда наползанья туч.

И думалось, что это всё не мне,

Хотелось убежать, но мне вдогонку

Стремился свет, затягивал в воронку,

Цветами вышивая на огне

Накидку Флоры, тонким остриём

Жизнь высекая из морской ракушки.

Шептал святые тайны мне на ушко,

Любви готовил царственный приём.

«Чуть влажного огня струящихся зеркал …»

Чуть влажного огня струящихся зеркал —

Твоих, – о небо! – глаз коснусь блаженным взглядом

И, переполненная чувства злачным ядом,

Зову в сирень, где благодатно мал

Просвет окна, и не тревожит шум,

И думы отступают льдиной пресной

отогнутого края сердца —

лун

неутолимый рок, —

Огонь небесный —

Всё у краёв тре