Вера в придуманное
Александр Николаевич Лекомцев
Чувство патриотизма не ограничивается громкими аплодисментами в адрес тех, кто порой их и не заслужил. К счастью, российский народ, прошедший через жестокие восьмидесятые-девяностые годы минувшего века, понимает, что каждому человеку предстоит отдать России не только часть энергии, но и души для того, чтобы она процветала. Очень важно осознать суть происходящего и приложить все усилия для защиты державы от внешних и внутренних врагов. Противостояние идёт по всем фронтам. Нет сомнения в том, что народные массы страны одержат над злом убедительную победу потому, что они и есть государство, а не те господа, которые желают без основания выдать за него себя, своих родных и близких.
Александр Лекомцев
Вера в придуманное
Чугунные грачи
За тучей спят лучи,
Зловещей и при теле.
Над ледяной водой
Распластано тепло.
Чугунные грачи
В Россию прилетели,
И стал апрель бедой,
Саврасову назло.
Но вышел я за дверь…
Там день родился ссудный,
Чугунный мой испуг -
За все грехи вина.
Куда идти теперь?
Ведь в жизнь поверить трудно,
Когда гудит вокруг
Чугунная весна.
Покойников, спеша,
Хоронит Русь Святая.
Сохранна святость в ней
Среди чугунных птиц.
Усталая душа,
Из тела вылетая,
Средь бездны чёрных дней
Не ведает границ.
Душе пришёл чёред
Страдать за тех, кто выжил,
Лить слёзы в небесах
По тем, кто жив пока.
Чугунных птиц полёт
Над полем красно-рыжим…
В людских глазах и страх,
И смертная тоска.
Велик чугунный гул,
В рай стёжки перекрыты.
Лишь тяжкие труды
В страдании и зле.
Чугунный Вельзевул
Со злой разбойной свитой
Чугунные следы
Оставил на земле.
Нам не прильнуть к лучам
Озябшими губами.
Весны холодной топь,
Что под ногами смрад.
Стреляют по грачам
Не ставшие рабами.
Но рикошетом дробь
Летит к стрелкам, назад.
Как мрачен чернотал!
Среди грачей теперь я…
В чугунных лбах застрял
Мир злобы и… вещей.
Разят нас наповал
Грачей чугунных перья,
Но я рабом не стал
За чашку кислых щей.
Спит Вечевая Русь,
Уставшая от стресса.
Не знал Российский Дом
Пока страшней невзгод.
Я смерти не боюсь!
Но больно мне, что бесы,
В обличье птиц кругом…
Терзают мой народ.
Я вышел за порог…
Ждать за весною лета.
Клюёт крылатый враг
Виновных без вины.
Хочу, чтоб слышал Бог
Сметенный крик поэта.
Тому, кто нищ и наг,
Страшиться ли весны?
Рабом я никогда
И не был, и не буду.
Вся наша суть в любви…
Да будет Русь свята!
Чугунная беда
Пускай летит отсюда
В заморские свои,
Потешные места.
Туда пускай летят,
Где сказки о свободе
Наивны и глупы,
Где не было её;
Туда, где тяжкий ад
Свободой стал в народе.
Обманутой толпы
Привычное житьё.
Не будет чёрных туч,
И верю я, что скоро
Земля поглотит враз
Грачей чугунных плоть.
Российский дух могуч,
Пришла пора отпора.
Благослови же нас
На ратный труд, Господь!
В начале дня
В провинции дремучей
Скажу, на всякий случай,
С душевной простотой:
В провинции дремучей
Мы в связке с маятой.
Но нам она – некстати,
Об этом знает всяк.
У нас умишка хватит
Не угодить впросак.
Второго сорта, вроде,
Но, всё же, люди мы,
И грезим о свободе
Среди кромешно тьмы.
Все в истину простую
Мы верим там и тут:
Мечту не арестуют,
В кутузку не сдадут.
Смотреть мы будем в оба,
Другой заботы нет.
Вам, если что, из гроба
Передадим привет.
Желаем жить без тягот
В них властный мужичок
Нас окунул не на год,
А на огромный срок.
На бережке, на узком,
Где булькает ручей,
Сидели двое русских
И трое москвичей.
Они вина не пили
И не дрались пока,
А просто так… тупили,
Играя в дурака.
Им позарез был нужен
В один конец билет.
Ждал за Большою Лужей
Их пламенный привет.
Решительный и смелый,
Трухлявый грыз пенёк.
Мужик, почти что целый,
Он был без рук, без ног.
От злобы мракобесной,
С большим кольцом в носу,
Он всех туристов местных
Пускал на колбасу.
На травушках, на глупых
Кровавые ручьи.
Людские грызли трупы
Большие муравьи.
На бережке, как дома,
Где помыслы мертвы
Сидели два фантома
И трое из Москвы.
У чёрта на куличках,
Ограбленных жульём,
Жить нынче не прилично,
Но мы