Последнее приключение странника

Аньес Мартен-Люган

Счастливые люди

Профессиональный дайвер Гари и владелец бара Иван познакомились на острове Реюньон – два современных Одиссея, два вечных странника, кочующие по миру. Один уже потерял надежду когда-нибудь обрести свой дом и семью; другой добровольно бросил все, о чем мечтал первый. Они встречаются, пьют пиво, болтают, но не спешат делиться друг с другом личными секретами. Когда Гари собирается вернуться во Францию, Иван обращается к нему со странной просьбой: съездить в бретонский городок Сен-Мало и проверить, как там поживает его жена Эрин, которую он бросил семь лет назад, – правда, забывает упомянуть, что вместе с женой оставил троих детей. Убежденный, что имеет полное право на свободу – от обязательств, от привязанностей, от корней, он твердо верит, что жена, как верная Пенелопа, будет ждать его столько, сколько потребуется. Ведь она так его любит…

Аньес Мартен-Люган

Последнее приключение странника

Гийому, Симону-Адероу и Реми-Тарику.

    Вы – мои самые прекрасные приключения

Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который

Долго скитался с тех пор, как разрушил священную Трою,

Многих людей города посетил и обычаи видел,

Много духом страдал на морях, о спасеньи заботясь…

    Гомер

    Одиссея[1 - Перевод В. Вересаева.]

Можно ли оплакивать человека, о смерти которого тебе не известно?

    Клеопатра Анастассиу-Попеско

    Психоаналитическая одиссея

Agnеs Martin-Lugand

L’Homme des Mille Dеtours

Published by arrangement with Lester Literary Agency & Associates

Перевод с французского Натальи Добробабенко

© Editions Michel Lafon, 2023

© Greg Lecoeur, cover image

© H. Добробабенко, перевод на русский язык, 2024

© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2024

© ООО “Издательство ACT”, 2024

Издательство CORPUS ®

1

Гари

Море всегда хранило мне верность, не предало ни разу. Оно выкидывало фортели, пугало меня, но мы всегда мирились. Нашей взаимной любви уже сорок один год. Впервые я нырнул в него в день моего рождения, когда мне исполнилось четыре года. Говорят, не бывает осмысленных воспоминаний об этом возрасте. У меня все по-другому. Если только я постоянно не придумываю себе это воспоминание. Какая разница, скажете вы, главное, что в моей памяти сохранилось то, кем я сделался с ключевого момента, который сформировал меня. Отец бросил четырехлетнего в воду, заявив, что мне уже давно пора научиться плавать. Я не сопротивлялся и не испугался. Как будто ждал этого. Как если бы я был рожден, чтобы погрузиться в море. Ноги и руки инстинктивно пришли в движение, я поплыл – не то чтобы традиционным способом, но все равно продвигался вперед. Мне хотелось как можно дольше пробыть в воде. И после этого всякий раз, когда родители вытаскивали меня из моря, я выскальзывал из их рук, как угорь, и с головой погружался в воду, чтобы наблюдать за невероятным зрелищем поднимающихся пузырьков. Меня по-прежнему тянет оставаться как можно глубже, ближе к дну. В тот раз глубина была огромной только для меня, но мне показалось, будто я проник в морскую пучину. И я тогда испытал абсолютную полноту бытия.

Этот день определил мою судьбу.

И вот мое существование закачалось и повисло на грани исчезновения, притом там же, где оно началось. Море, любовь всей моей жизни, море, прощавшее мне все слабости, принимавшее все промахи, вознамерилось поглотить меня. Я ждал чего-то более грандиозного и всегда считал, что смогу уйти, задержав дыхание, а вовсе не на привязи у своих кислородных баллонов. А тут дурнота навалилась на меня, когда после блаженного погружения я поднимался на поверхность. Я прекрасно знал, что со мной происходит, и в другое время не обратил бы на эту мелочь внимания. Не нужно было погружаться сегодня. Я был к этому не готов. В ушах у меня звенело. Я был усталым, раздраженным. Большую часть последней ночи я пил, чтобы заглушить боль.

Голова кружилась, мысли путались. Секундой раньше я еще не сомневался, что направляюсь к свету, и понимал, где дно, а где поверхность. И вот я потерял все ориентиры и больше не знал, где нахожусь. Этим утром я почувс