Трижды рухнувший мир
Ян Сундуков
Карта города #8
Когда мир рушится, это, как правило, вызывает некоторые неудобства, даже иногда проблемы. Но вот вопрос… Что будет, если один и тот же мир рухнет трижды? Восьмой рассказ из цикла "Карта города" рассказывает о том, как под разрушительным воздействием обстоятельств трижды рухнул мир, который, как казалось, ничто не могло поколебать.
Ян Сундуков
Трижды рухнувший мир
Ночь накрыла Небесный Форпост тёмным покрывалом. На улицах зажглись огни фонарей, яркие окна витрин и волшебные подсветки вывесок. Прохожие, деловито снующие тут и там днём и ночью, сейчас исчезли. Город, который никогда не спал, этой ночью был совершенно одинок. Лишь единичные и совершенно несчастные путники пытались добраться хоть до какого-нибудь пристанища. И виной всему этому была, как и всегда, башня погодного волшебства.
Молния рассекла абсолютно чёрное небо, с которого на город неслись потоки дождя. Молодая перепуганная вспышкой горгулья, заходившая на третий круг в поисках не занятой голубями крыши, шарахнулась в сторону и едва не налетела на летящую на метле ведьму. Широкополая шляпа последней уже давно деформировалась, превратившись в колпак, из-под которого блестели маленькие, но очень злые глазки. Ведьма зависла в воздухе.
– Смотри, куда летишь! Деревня!!! Не то что пройти, даже пролететь теперь негде…
Горгулья тоже задержалась на одном месте и попыталась извиниться, но была сбита ковром-самолётом. Скорее это произведение магического искусства в данной ситуации стоило бы назвать ковром-водомётом, поскольку фейерверк брызг, разлетавшихся от него, был сопоставим с обрушившимся на город дождём. На ковре, изрыгая потоки проклятий и безуспешно пытаясь сохранить сухим хоть что-нибудь из одежды и документов, сидел маг. Он клеймил погодных умельцев так, что последние должны были в полном составе окочуриться от икоты.
Едва не свалившись с ковра при столкновении, он разглядел сквозь потоки воды ведьму.
– Куда прёшь?! Швабра неотёсанная! – проорал он последней. – Права купила, что ли?!
Ведьма возразила ему, и между ними завязался эмоциональный диалог…
А в это время горгулья падала. Она тщетно пыталась скоординироваться, чтобы поймать воздушный поток, но у неё не получалось. Перед её мысленным взором проносилась вся её не слишком долгая жизнь. Она вспомнила древние уходящие в небеса скалы, на которых выросла. Вспомнила умопомрачительные рассказы путешественников о великом городе, который находится далеко-далеко, на другом конце мира. Вспомнила, как мечтала его, наконец, увидеть, как копила деньги на перелёт. И вот добралась…
Раздался хруст, а потом крики. Собственно, горгулья даже не поняла, что произошло. Главное, что она была жива.
Карета, запряжённая тремя пегасами, неслась в ночь на бешеной скорости, насколько это было возможно в такую ужасающую погоду. Дипломатические номера Третьего мира давали право пролёта почти везде и без задержек. Дипломат ненавязчиво ощупывал одну из двух присутствующих здесь весёлых барышень из группы эскорта. Он небезосновательно рассчитывал хорошо провести время, когда им на голову обрушился потолок кареты с горгульей и дождём в придачу. Назревал межмировой скандал…
Но всё это было в небе, на земле происходила совсем другая история. Чёрный, как нынешняя ночь, замок возвышался на окраине старой части города. В отблесках взбесившихся молний и без того мрачное сооружение казалось средоточием мирового зла. Его остроконечные башни рвали небо, а габаритные огни на их вершинах казались глазами жутких чудовищ. Впрочем, большинство окон замка было освещено, и во многих из них после очередной вспышки молнии и чудовищного раската грома можно было расслышать детский плач, который заглушил треск молнии, ударившей в мостовую прямо перед воротами замка. Её чудовищная вспышка разорвала ночь, осветив надпись над воротами: «Родильный дом у Старых ворот».
С тех пор прошло одиннадцать лет. Учитель обречённо смотрел на сидящих на полу гимнастического зала учеников. Он отчётливо понимал, что совершил фатальную ошибку, позволив уговорить себя позаниматься с детьми. «Господи! Вразумите ме