Пушистики

Валентина Дорн

Эта книга написана с теплотой и любовью и посвящена тем, кто делает нашу жизнь ярче и интереснее, а нас – милосерднее и добрее. Конечно, это домашние животные! В сборнике – только реальные истории о "пушистиках": иногда трагичные, иногда счастливые и оптимистичные.

Валентина Дорн

Пушистики

Домашние животные живут у нас постоянно, привнося массу положительных эмоций. Причем они сами нас выбирают, или так складываются обстоятельства. Я искренне считаю, что к жизни каждого существа нужно относиться с уважением. Тем более что плохих животных не бывает: иногда к ним относятся не так, как нужно.

Подарок в мешке

Рыжу принесла в мешке моя мама. Один раз они с отцом пасли коз в лесу и под кустом увидели целый выводок щенков. Поскольку у них уже был пес Жулик, сердобольная мама решила пристроить хотя бы одного у нас. Причем выбрала самого рыжего и лохматого. Как она сказала, чтобы зимой не мерз.

– Это вам подарок, – заявила мама и тут же ушла доить коз.

«Подарок», которого мы называли то Рыжиком, то Рыжкой, сначала жил под крылечком, а потом осмелел и стал охотиться за нашими ногами. Когда я подметала во дворе, он цеплялся всеми зубами за щетку, и так перемещался с ней туда и обратно.

– Какой же он породы,– гадали мы, – то ли Колли, то ли Водолаз.

У него были тонкие длинные лапы, длинная черная мордочка и густая рыжая шерсть.

В итоге Рыжа выросла в «гончую дворнягу». Когда мы ее выгуливали по улице или на стадионе, она носилась кругами с фантастической скоростью, крепко прижимая свои ушки – пальмочки.

Каждое утро она совершала обход. Встречала всех детей, которые шли в школу, заходила в школьную кочегарку и дежурила у дверей. Она разрешала себя гладить и заискивающе виляла хвостом. В звании «общая любимица» Рыжа объедалась булочками и пирожками. Потом наша рыжая красотка начала нападать на бабушек, проходящих мимо. Пришлось посадить ее на цепь.

Рыжа никак не хотела мириться с лишением свободы. Она изрыла всю свою территорию в надежде уйти из «тюрьмы» подземным ходом. В какой-нибудь собачий рай, где полным – полно костей и нет ошейников и цепей.

Конечно, мы старались почаще отпускать Рыжку. Иногда ездили в лес на велосипедах, и сначала муж держал ее на поводке, чтобы не попала под колеса какой-нибудь встречной машины, а потом Рыжа привыкла бегать самостоятельно. Она держалась в точности за задним колесом, как нитка за иголкой. Только одна причина могла увести ее с «траектории»: дети.

Она стремглав бежала к ним, радостно прыгала, ставила лапы на плечи и норовила лизнуть в лицо. На все это ей требовалась минута – другая, а потом опять – в погоню за велосипедом. В лесу она тоже гуляла свободно, но далеко никогда не убегала. Помню, что один раз она на дороге нашла буханку хлеба и решила прихватить ее домой. Мучилась, бежала, но «добычу» свою так и не отпустила, занесла во двор к себе.

Ее вольер с конурой располагался под окнами. Один раз о стекло окна в мансарде ударился воробей: не заметил препятствия. Он упал жалким комочком прямо в вольер к собаке. Чтобы бегом спуститься вниз и выйти во двор, мне потребовалось какое-то время. Рыжа стояла, склонив к воробью голову вниз, и вяло помахивала хвостом. Воробей немного отлежался – и улетел.

В другой раз я заметила в вольере мышь, которая преспокойно копошилась в собачьей миске с остатками еды. Собака лежала рядом и наблюдала. Мы потом смеялись, что Рыжа решила завести себе домашнее животное. Потом я видела эту мышь еще не один раз.

Рыжа выросла с кошками. Мне кажется, что она переняла у них даже какие-то повадки. Любила прижаться к ногам и ласкаться: сама подсовывала голову под руку, чтобы гладили. Кошки, между прочим, пользовались ее простотой и добродушием. Могли украсть из миски самые лакомые кусочки. Кот Ушан забирался сверху и спал на ней, как на коврике.

Рыжа улыбалась. Она умела делать это глазами, пастью, хвостом, всем телом. Она любила нас просто так всех вместе и каждого по отдельности, почти не требуя ничего взамен. Только одного: чтобы иногда мы были рядом. Если я протягивала руку, чтобы погладить ее по голове, Рыжа замирала. Наверное