Орландо

Вирджиния Вулф

Англия конца XVI века. Пылкий аристократ Орландо проводит свои дни в безудержном веселье и бесконечных празднествах, которыми наполнена жизнь двора королевы Елизаветы. Ее Величество настолько увлечена симпатичным шестнадцатилетним юношей, что, умирая, жалует ему большую сумму денег и благословляет на долгую жизнь без старения души и увядания плоти. Королевское слово – закон. И теперь Орландо навсегда останется юным и прекрасным. Но тут происходит необъяснимое. Отправившись в Константинополь Орландо, очнувшись после многодневного сна, обнаруживает, что находится в теле женщины. Леди Орландо спокойно относится к этому обстоятельству, ведь благодаря этому радикальному изменению она получает яркое представление о взаимоотношениях полов, которое остается скрытым от «простых смертных».

Вирджиния Вулф

Орландо

© перевод с английского Е. Суриц

© ИП Воробьёв В.А.

© ООО ИД «СОЮЗ»

* * *

Посвящается В. Сэквилл-Уэст

Глава первая

Он – потому что пол его не подлежал сомнению вопреки двусмысленным ухищрениям тогдашней моды – был занят тем, что делал выпады кинжалом возле головы мавра, покачивающейся на стропиле. Была она цвета старого футбольного мяча и почти от него неотличима, если бы не впалые щеки да скупые прядки сухих и жестких волос – как пух на кокосе. Отец Орландо – или, может быть, это дед – снес ее с саженных плеч язычника, увидевшего свет в диких пустынях Африки; и теперь она непрестанно и нежно покачивалась от ветра, задувавшего в чердачные комнаты гигантского замка, который принадлежал отсекшему ее лорду.

Праотцы Орландо скакали верхами по полям асфоделей, и по кремнистым полям, и по полям, омываемым чуждыми реками, и немало сносили голов самого разного цвета со множества плеч, и привозили их домой, и вешали на стропилах. Орландо поклялся, что продолжит дело предков. Но покамест ему было только шестнадцать, еще не дорос, его не брали с собой скакать по Африке или Франции, а потому он тайком ускользал от матери, от павлинов в саду, поднимался на чердак и там бросался в битву, рубил и резал воздух клинком. Иногда он рассекал веревку, и тогда голова с глухим стуком падала на пол, и приходилось снова ее привязывать, из рыцарских побуждений крепя почти в недосягаемости, так что враг победно скалился на него черным, иссохшим ртом. И голова качалась, качалась, потому что дом, в верхнем этаже которого жил Орландо, был так громаден, что ветер навеки попадался в ловушку и метался по чердаку, не находя выхода, зимою и летом. Предки Орландо были высокородны – всегда, с тех пор, как они были вообще. Они поднялись из северного тумана в коронах пэров. И полосы тьмы на полу не оттого ли так графили желтую заводь, что солнце вливалось на чердак сквозь просторный герб витража? Орландо сейчас стоял в самом центре желтого геральдического леопарда. Когда он положил руку на подоконник, чтобы отворить окно, рука стала красной, голубой и желтой, как крыло бабочки. И любители символов, охотники до их расшифровки, могут взять на заметку, что, тогда как прелестные ноги, стройное тело и отличный разворот плеч Орландо окрасились всеми геральдическими оттенками, лицо его, когда он отворил окно, озарялось исключительно самим солнцем. Более светлого, строптивого лица вы себе и представить не можете. Блаженна мать, которая произвела такого на свет, еще блаженней описывающий его жизнь биограф! Ей никогда не придется печалиться, ни ему – нуждаться в услугах поэта или романиста. От подвига к подвигу, от победы к победе, от должности к должности будет следовать герой, и его летописец за ним, покуда не достигнут оба того положения, которое явится вершиною их мечтаний. Орландо, судя по внешности, был в точности создан для подобного поприща. Розовые щеки подернулись персиковым пушком; пушок над губой всего лишь чуть-чуть загустевал по сравнению с пушком на щеках. Сами губы были резко очерчены и слегка изогнуты над безупречным рядом миндальнейше-белых зубов. Без сучка без задоринки был задорно-стремительный нос; волосы темные; и маленькие, тесно прижатые к голове ушки. Жаль, однако, что сей перечень юных совершенств будет неполон