Забытая развилка

Юлия Шолох

История девушки, которая выросла в изоляции и однажды решила это исправить. Она пошла искать других выживших людей. И нашла. Таких разных, таких непонятных. Местами страшных. Что теперь с ними делать?

Юлия Шолох

Забытая развилка

1

Килька сбежала из дому в день, когда ей исполнилось двадцать.

Дождалась чтобы братья отправились на запланированную проверку дальних ловушек в Трехпалом овраге, где любили копать норы новые лисицы. С наступлением весны их шкурки становились тонкими, почти бесшёрстными, не требовали особой выделки и шли на лёгкую и крепкую летнюю одежду. На проверку нор требовался весь день до темноты. Задолго до рассвета она вышла во двор провожать братьев и смотрела на их широкие спины до тех пор, пока те не слились с лесом.

Помогла по хозяйству Таньке, упорно сдерживая острые, ноющие приступы оголенной совести – невестке придется ох как нелегко одной, без помощи. Но с другой стороны – после родов прошел уже месяц. Да и Тузик выздоровел, не будет требовать постоянного ухода. Племянника Килька усадила играть в своей комнате, строго наказав не будить мать, пока тот не захочет есть. И насыпала полную чашку орехов, так что есть мальчишка захочет нескоро. Таньку убедила, что сама прекрасно со всем справится, а ей лучше отдохнуть, пока вышла такая оказия. Убедилась, что невестка и новорождённая уснули, это не заняло много времени – ребенок с рождения спал как положено, а сама Танька кренилась каждую свободную секунду, прислонялась ко всему твердому и сразу же закрывала глаза – роды были тяжелыми и она все еще толком не отошла. Все еще быстро уставала и практически не чувствовала голода.

Но эти неудобные мысли Килька упрямо отгоняла. Уложив Таньку, притащила несколько ведер воды, чтоб с запасом, и сварила кашу из дикого овса. Оставила доходить в печи – несколько часов каша будет теплой, значит, проснувшись, невестка нормально поест. Хорошо бы еще сварить компот из сухофруктов с медом, как Танька любит… Но времени в обрез, а совесть проще просто заткнуть. Килька заглянула в комнату – племянник терпеливо таскал по полу куски дерева, играя наперегонки сам с собой в игру, которая перешла ему по наследству от деда. Килька эту игру хорошо знала, так как еще в детстве имела счастье обучиться ей непосредственно у своих отцов. В числе прочих сказочных историй они частенько рассказывали и про дурно пахнущие железные машины, что ездят сами собой и никто их не волочит и не толкает. А если с такой сойтись лоб в лоб, то от человека останется так же мало, как после встречи с новым медведем. Помнится, самым интересным в игре была возможность пыхтеть и шипеть так сильно, как только душа пожелает.

Стараясь не мешать мальчишке, Килька достала вещи из-под топчана, застеленного шерстяным одеялом до самого пола на случай, чтобы раньше времени никто не увидел ее приготовлений. Черно-красный рюкзак был еще отцовским – их оставалось всего три и два других на рассвете унесли с собой братья. Несмотря на то, что по сравнению с самим побегом кража нужных в хозяйстве вещей вроде рюкзака и палатки была не таким уж и сильным проступком, стыдно было именно за нее. Только за нее.

Хотелось крепко поцеловать на прощание Тузика, но дети легко улавливают неестественное изменение в поведении взрослых, так что был риск проколоться. Зарыдает еще, разбудит Таньку – тогда пиши, пропало. А откладывать Килька больше не могла. Нечто неуловимое, новое, ждущее впереди будоражило кровь, которая прямо в венах кипела и бурлила, требуя немедленных и решительных действий. Там впереди, за линией горизонта раскинулся другой, самый прекрасный мир, который только и делал, что ждал ее, Килькиного, пришествия.

Стоя на пороге комнаты, она еще раз оглянулась на племянника.  Умыть бы чумазого… да что уж там.

Килька вышла на крыльцо, тихо прикрыла за собой дверь и быстрым шагом направилась в южную сторону.

На самом деле никакой сегодня не был день ее рождения, а был просто очередной весенний день из того множества дней, когда снег сошел, а солнце набирает обороты и становится настолько теплым, что можно обходиться без верхней одежды. Сле