Завет воды
Абрахам Вергезе
Новый роман автора «Рассечения Стоуна», сразу после выхода американского издания ставший одним из главных бестселлеров. Эпическая история о людях, Индии и медицине.
Южная Индия, семейные тайны; слоны, запросто приходящие в гости пообедать; таинственные духи, обитающие в подполье; медицина, ее романтика и грубая реальность; губительные страсти и целительная мудрость. А еще приключения, мечты, много красок, звуков, света, человеческих историй, вплетенных в историю Индии. Все начинается в 1900 году, а заканчивается в конце 1970-х, хотя на самом деле совсем не заканчивается. История нескольких поколений семьи индийских христиан из Кералы, удивительным образом связанная с историей врача-шотландца родом из Глазго, которого судьба занесла в Индию. Но все же роман Абрахама Вергезе – это не просто семейная сага в экзотических декорациях. Это мудрый и добрый рассказ о том, что семью создает не кровное родство, а общность судьбы; что выбор есть всегда, но не всегда есть силы его совершить; что все мы навеки связаны друг с другом своими действиями и бездействием и что никто не остается в одиночестве.
Абрахам Вергезе
Завет воды
The Covenant of Water by Abraham Verghese
Copyright © 2023 by Abraham Verghese
© Мария Александрова, перевод, 2024
© Андрей Бондаренко, оформление, макет, 2024
© “Фантом Пресс”, издание, 2024
Иллюстрации © 2023 by Thomas Varghese
Карта © Martin Lubikowski, ML Design, London
* * *
Мариам Вергезе In Memoriam
Из Эдема выходила река для орошения рая.
Бытие, 2:10
Не удары молота, а танец воды доводит гальку до совершенства.
Рабиндранат Тагор
Часть первая
Глава 1
Всегда
1900, Траванкор, Южная Индия
Ей двенадцать лет, и утром она выходит замуж. Мать и дочь лежат рядом на циновке, прижавшись друг к другу мокрыми от слез щеками.
– Самый печальный день в жизни девочки – это день ее свадьбы, – говорит мать и вздыхает. – А потом, Бог даст, станет легче.
Вскоре она слышит, как мамины всхлипы сменяются ровным дыханием, а затем тихим похрапыванием, которое, как кажется девочке, наводит порядок в рассеянных ночных звуках – от поскрипывания деревянных стен, источающих дневной зной, до роющейся в песке дворовой собаки.
Кукушка надоедает: Кежеккетта? Кежеккетта? Где восток? Где восток?
Она представляет, как птичка смотрит вниз на поляну, на четырехугольную соломенную крышу, нависающую над их домом. И лагуну перед ним, и ручей, и рисовое поле позади. Птичьи крики могут продолжаться часами, не давая уснуть… но внезапно обрываются, как будто в гнездо прокралась кобра. В наступившей тишине ручей не журчит свою колыбельную, но ворчливо грохочет отполированной галькой.
Она просыпается до рассвета, пока мать еще спит. Сквозь окошко видно, как вода на рисовом поле поблескивает кованым серебром. На веранде сиротливо стоит резной отцовский ча?ру касе?ра, шезлонг, опустевший и покинутый. Она приподнимает подставку для письма, лежащую на длинных деревянных подлокотниках, и садится. Чувствует призрачный отпечаток отцовского тела, сохранившийся в тростниковом плетении.
Четыре кокосовые пальмы, растущие на берегу лагуны, склонились, поглядывая в воду на свои отражения, будто прихорашиваясь, прежде чем вытянуться к небесам. Прощай, лагуна. Прощай, ручей.
– Му?ули? – сказал накануне единственный брат ее отца, и она очень удивилась. Прежде у него не было привычки обращаться к ней с ласковым муули – доченька. – Мы нашли тебе пару! – Тон у него был вкрадчивый и елейный, как будто ей всего четыре года, а не двенадцать. – Твой жених ценит, что ты из хорошей семьи, дочка священника.
Она знала, что дядя подыскивает ей мужа, но все равно казалось, что он слишком спешит устроить этот брак. Что она могла ответить? Такие вещи решают взрослые. Беспомощное выражение на лице матери смущало ее. Маму было жалко, а ей хотелось только уважать ее, вовсе не жалеть. Позже, когда они остались вдвоем, мать сказала:
– Муули, это больше не наш дом. Твой дядя… – Она умоляла, как будто бы дочь смела возражать. Слова затихли, глаза нервно забегали. Ящерки на стене подергивали хвостами. – Там ведь почти така
ЛитРес