Чайка на проводе

Лариса Галушина

Десятилетний Мишка живет со своей бабушкой и телом, в котором когда-то находилась его мама. Никакой мистики – это простая непростая семья, где мать – тяжелобольная, бабушка с причудами и неприятной тайной, а Мишка – сильный, впечатлительный, смекалистый мальчик. Только, пожалуй, недостаточно сильный, чтобы остаться вдруг без помощи. Сначала он ищет поддержку у своих выдуманных друзей, но потом обретает и настоящих. Несмотря на тяжелую ситуацию, повесть оставляет приятное послевкусие, потому что света здесь гораздо больше, чем тьмы.

Лариса Галушина

Чайка на проводе

Хмурый сырой полдень набухал скорым дождём, по улицам шныряли сгорбленные прохожие.

Мишка шаркал. Жухлые листья тяжело облепили ботинки, цеплялись мокрыми животами, но через пару шагов отваливались.

Мишка думал. Хотя тут думай-не думай, оправдаться не выйдет. Бабушка ни за что не поверит в невиновность внука. Она уже даже в школу не ходит – после стольких вызовов!

Это всё Дыркин виноват. Заржал Мишке в спину, пустил в спину обидное слово. Дружным хохотом и свистом поддержали дружка его вечные спутники – вечно сопливый Егор Егоров и неповоротливый Емельян Ежов по кличке, как ни странно, Ёжиков. Но и тогда Мишка сдержался. Не подал вида. Даже прибавил шаг, чтобы уйти от этих болванов. И тут ка-а-ак прилетело…

Прямо по затылку!

Больно, между прочим! Даже шапка слетела.

Это Дыркин подхватил с земли комок снега с тусклыми листьями и швырнул. И попал ведь! Как по мишени – Мишке по затылку.

И ещё раз – по спине.

Два-три комка пролетело мимо, снайперы криворукие.

Но следующий шмат грязи жёстко мазнул Мишке по щеке.

Такого Мишка стерпеть никак не мог.

Ольга Владимировна, классный руководитель – приспичило же ей в ту секунду – высунулась в окно. Мишка как раз врезал Дыркину портфелем, сразу же, чтоб не очухался, досталось Ёжику. Прямо по торчащей «ёжиком» причёске! А вот Егорову залепить не успел.

Ольга Владимировна тут же, не разобравшись, влепила Мишке «двойку» за поведение. Радуйтесь, Михаил Фуфлонов, распишитесь в получении!

А осенние каникулы почти начались!

Неправильно это!

И школьный психолог опять Мишку вызовет. На разговор «по душам». Опять рисовать на листе бумаги себя, семью, выискивать что-то на картинке с человечками… Одно успокаивает: под прикрытием занятия можно урок прогулять. Если повезёт, то и два.

Но сегодня начались каникулы. Первый день, прекрасный день, пока не встретился Дыркин с дружками.

– Ольга Владимировна, классная, наверняка уже наябедничала, – тоскливо определился Мишка. Затылок, куда прилетел комок, болел. Мишка потёр – не помогло. – Обсудили поведение, пожалели мальчика…

С Ольгой Владимировной бабушка каждый вечер на телефоне. Тема разговора одна: болезненный Мишка. Горемыка. Трудный ребёнок. Сломанная судьба. Неблагодарный мальчишка – после всего, что она для него делает! Ночей не спит, лучший кусок – всё внуку, давление скачет, а он… Да, гены в карман не спрячешь…

В этом классная руководительница и бабушка были единодушны.

Каникулы вырисовывались отчётливо. И в них не было места ни компьютерным играм, ни сотовому телефону. Не стрелять Мишке по монстрам, не выбивать разноцветные шарики. Крепость останется недостроенной.

– Чухонец ты, – заметит бабка таким тоном, словно Мишке вручили это звание на большой сцене, как какой-нибудь кинозвезде или олимпийскому чемпиону. Она Мишку иногда чухонцем называет за узкий, папин, разрез глаз. – Тетёха на дикобразе…

Но чаще у бабушки вылетает обидное «тетёха». Имя размягчённое, малышовая манная каша, обидно-сладкое, с подвохом, оттого обидное. Что за тетёха? Зачем оно влезло на спину дикобраза? Неудобно ведь сидеть на колючках…

На все вопросы бабушка хмурилась:

– Давай-давай, кровосос, соси! Не все ещё мои нервы истрепал? Иди уроки учи!

Тут Мишкины грустные мысли преградила лужа на улице Труда. Размером с Вечная, она как небольшое озеро раскинулось на пути. Озеро – не озеро, тут, конечно, доля преувеличения, но в четыре-пять мальчишечьих прыжков этот водоём не осилить.

Разлилась себе нагло; надёжно с упорством Сизифа возникала на одном и то