Год Красного Дракона

Александр Борисович Михайловский

Юлия Викторовна Маркова

В закоулках Мироздания #20

В тысяча девятьсот семьдесят шестом году по восточному календарю на планете Земля наступил год Красного дракона, обещающий стать воистину переломным моментом для всего этого мира. Смерть Мао, эпохальный двадцать пятый съезд КПСС, призванный вправить на место все вывихнутое в темные времена волюнтаризма, крушение режима Пиночета, а также бесследное исчезновение американского Третьего флота не могут остаться без последствий. В мире сорок первого года тоже назревают решающие события. Красная Армия пришла в себя от ошеломляющих поражений первых недель войны, избавилась от самых очевидных дураков и предателей, получила подкрепление оружием и добровольцами из мира семьдесят шестого года, и теперь готовится «забирать свои пяди и крохи». Но события во всех мира продолжают течь своим чередом. И никто, даже Артанский князь, не знает, какие еще задачи, способные сломать любые планы, может подкинуть ему Небесный Патрон, потому что Его замысел тоже меняется вместе с обстановкой «на фронтах».

Александр Михайловский и Юлия Маркова

В закоулках Мироздания

Книга 20

Год Красного Дракона

Часть 77

9 сентября 1941 года, аэродром Кратово (ныне аэропорт «Жуковский»)

Командир 81-й дальнебомбардировочной дивизии полковник Александр Евгеньевич Голованов

Ровно месяц назад, девятого августа, меня неожиданно сняли с командования двести двенадцатым дальним бомбардировочным полком, за первый месяц войны потерявшим большую часть боевых машин[1 - Сам Голованов в своих мемуарах «Дальняя бомбардировочная» писал, что уже к третьему июля из-за боевых вылетов в дневное время без истребительного прикрытия в его полку из семидесяти двух списочных самолетов довоенного штата осталось лишь четырнадцать боеготовых машин, остальные были либо сбиты, либо нуждались в ремонте.], и назначили командующим формирующейся 81-й тяжелой бомбардировочной авиадивизией РВГК.

К тому времени основной накал наземных сражений стих, враг наконец-то крепко получил по рылу и убавил свой пыл. Отгремели ожесточенные сражения под Островом и на Житомирском направлении, а над Белоруссией, там, где Гитлер наносил свой главный удар, седьмого июля вдруг раскрутился настоящий тропический тайфун. Причем это явление природы не гуляло по местности, как это свойственно атмосферным образованиям подобного рода, а было жестко привязано своим центром к точке на местности примерно в семидесяти километрах к западу от Могилева.

Как сказал наш полковой синоптик, «такого не может быть, потому что не может быть никогда, но вот же оно есть, и с этим не поспоришь…».

Представляю, что творилось в эпицентре, если даже в двухстах километрах от него, в Смоленске, погода была совершенно не летной: проливной дождь с порывистым ветром, видимость от семисот до трехсот метров. И если взлетать в такую погоду можно исключительно от большого отчаяния, убегая от того, что хуже самой смерти, то совершить благополучную посадку не сможет, пожалуй, и Герой Советского Союза, ас заполярных трасс товарищ Водопьянов.

В общем, имелось ощущение какой-то чертовщины, о которой я сам имел представление побольше, чем иные прочие товарищи, потому что еще третьего июля по приказу товарища Сталина лично вылетал на воздушную разведку в район Борисова, чтобы проверить неожиданный и прямо-таки фантастический рапорт корпусного комиссара Сусайкова. Рапорт тогда подтвердился в полном объеме, но я оставался в недоумении по поводу того, каким образом тем загадочным незнакомцам с такой тщательностью удалось растерзать германскую танковую дивизию. Я просто не мог представить, какой поражающей силой обладало вооружение их летательных аппаратов, чтобы насквозь пробивать танковую броню… И еще мне было непонятно, как удалось добиться такой слетанности в эскадрильях и звеньях, а также общей управляемости всего воздушного соединения, ведь одно дело – бомбить всей формацией по команде ведущего, и совсем другое – проводить групповую штурмовку, при которой каждый пилот сам выбирает цели, а все вместе они действуют как один человек. Кроме тог