Красноармеец. Одержимый

Владимир Поселягин

Боевая фантастика (АСТ)Красноармеец #4

Враг всегда бьёт исподтишка, однако Панкрат Ларин ожидал чего-то подобного. Соперник в борьбе за женщину стал смертельным врагом и нанёс свой удар, когда смог. Впрочем, это не подготовило Панкрата к тому, куда он попал и в кого. Теперь его задача – выжить.

Владимир Поселягин

Красноармеец. Одержимый

Пролог

Колёсные пары постукивали под вагоном, дребезжали стенки старенького вагона-теплушки, на нарах спали солдаты, пахло ваксой, кожей, оружейным маслом, грязными портянками и всем, что присуще военным людям в походе.

Я сидел у буржуйки, подкидывал дрова, ожидая, когда закипит вода в большом медном чайнике. Снаружи мело, конец ноября, за тридцать градусов, но в теплушке вполне тепло. Отхожее место, ведро с крышкой, было занято, там сидел молодой солдат-новобранец. Я тоже новобранец. Стал им, попав в это тело. Уже дней пять как, но свободное время на подумать появилось только сейчас: то без сознания был, бинт на голове и сейчас имелся, то стояли на запасном пути и нас водили в баню, брили, стирали форму. Я сам напросился в дежурные, сказал, что спать не хочу, хотя со службы меня освободили в связи с травмой.

Ладно, как-то сумбурно рассказываю, пора пояснить что вообще тут происходит, чтобы было понятно. Постараюсь кратко, я вообще долгие разговоры вести не люблю. Всегда меня считали нелюдимым бирюком. Да что сказать, я таким и был. Для начала я коренной москвич. Детдомовский, младенцем был подкинут к дому малютки. Назвали Панкратом, тоже мне имечко нашли. Ну и фамилию подобрали. Панкрат Геннадьевич Ларин. Время советское, жил и наслаждался. Пионерские лагеря, один раз довелось в «Орлёнке» побывать, а вот с «Артеком» пролетел. Когда мне восемнадцать исполнилось, я, имея золотую медаль, по окончанию школы поступил в Бауманку. На программиста. Уже начались беспредельные девяностые, детдомовскому сложно пробиться, квоты есть, но уже заняты блатными, но тут как раз блатной устроил поножовщину, его выперли и быстро взяли меня, я как раз в вузе находился, в секретариате. Правда, уже через год выперли и меня, как раз первый курс закончил. Преподаватели меня хвалили – светлая голова.

Тут немного отвлекусь и поясню момент, как меня выжили из вуза, хотя я и не против был. Мне предлагали шикарную возможность дальше учиться, лишь бы согласился уйти. Точнее перевестись. Так вот, если так поглядеть, я из беспредельщиков был, но только если лезли ко мне. Ректор вуза и один из преподавателей, что ополчились на меня и старались выжить, место освобождая для родственника ректора, на своей шкуре это прочувствовали. А тут три приглашения из США, обмен студентами, а английским я владел на очень хорошем уровне, сам желал изучить, и репетиторов нанимал, так что согласился.

Что касается того, каким я был… ну да не простой парень с улицы. Детдомовские вообще отморозки ещё те, особенно в те года, когда Союз рухнул. Я хакером был, но зарабатывал не этим, а кражами. Я не в трамвае карманы тряс, а сейфы вскрывал, три года учился на медвежатника у старого мастера, дяди Толи. Он отошёл от дел, у нас в детдоме слесарем подрабатывал, так, чтобы занять себя. Он не бедовал, жил хорошо.

На момент отъезда в США в девяносто четвёртом году я имел шикарную трёхкомнатную квартиру, машину новенькую, «Мазду», и счёт в германском банке на шестьсот тысяч марок. Плюс двести тысяч долларов. В будущее смотрел с уверенностью, поэтому учился для себя и с охоткой.

К дяде Толе приехал друг, из мокрушников он. Приехал умирать, рак в последней стадии, но протянул ещё год и многому меня научил – на тот момент четырнадцатилетнего паренька. Дядю Толю убили через два года, ножом, нанесли более двадцати ран. Я год потратил на осторожные поиски убийцы. Нашёл, когда как раз школу заканчивал. Это старые долги пожилого медвежатника нашли его. Но я отомстил. Эти два старика были моими учителями жизни; если бы не они, я бы не стал тем, кем стал, чему гордился. Жил, давал жить другим, учился и разрабатывал планы краж. Это настоящее искусство, так и будоражило кровь.

В общем, я законсервировал кварт