О творчестве Мусы Эдаева Слово о друге и поэте

В 2007 году, к 50-летнему юбилею поэта, вышел сборник стихов Мусы Эдаева «Я такой человек» – «Безамах дуьзина дог». Сборник оригинален хотя бы тем, что в нем поэту удалось претворить в жизнь идею мирного сосуществования и объединения в единое целое в рамках одного сборника русского и чеченского слога. А если сказать точнее то, в данный сборник автор включил свои стихи на русском и чеченском языке. Можно далеко небезосновательно предположить и то, что сборник служит неким одним из своеобразных макетов для других профессиональных и художественных изданий в сфере решения проблемы некоторой ущемлённости в плане перспективности чеченского языка. Не работающий язык необходимо пропагандировать и всячески привлекать к нему внимание, размещая чеченский слог там, где он непременно заинтересует читателя.

Довольно массивный по своему глубокому содержанию, да и по объему (122 страниц) сборник стихов Мусы Эдаева первый в творчестве поэта. Однако читатели и любители поэзии нашей республики не раз имели возможность ознакомиться с большой долей привлекательности стихотворениями поэта. Со студенческих лет стихи Мусы Эдаева печатались в периодических изданиях: «Грозненский рабочий», «Комсомольское племя», а в последние годы – в газетах: «Маршо», «Гумс», «Иман». В общей сложности Муса Эдаев посвятил поэзии более 30 лет своей жизни, и тот факт, что он до сих пор не решался издать их отдельным сборником, можно объяснить лишь глубиной его скромности и чрезмерной требовательности к своему творчеству.

Муса с детства чувствовал тягу к поэзии, но осознал себя поэтом, как и всё, что он делает в жизни, после долгого и мучительного процесса обдумывания и взвешивания. Момент осознания в себе творческого духа и потребности непременно писать явился в его жизни, в некоторой степени, переломным. Это было время, когда Муса Эдаев понял, что нефтяной институт, куда он поступил по окончании средней школы, был выбран им не совсем по истинной духовной потребности. И он, оставив «нефтяной», поступил в 1978 году в Чечено-Ингушский госуниверситет.

Не будет преувеличением сказать, что для Мусы Эдаева поэзия это не только творческое занятие или даже некая духовная потребность. Больше! Муса живет поэзией, он мыслит особым поэтическим языком, рассуждает поэтическими мерками – это его образ жизни, его Божий дар – умение общаться с окружающим его миром языком поэзии. При этом он общается особым языком стиха, поэтическим языком души не только с другом (у Мусы Эдаева истинно чеченское, рыцарское, благородное отношение к понятию «Друг»), не только с любимой, но и с жаворонком, и с тополем. Для М. Эдаева всё вокруг, весь огромный и разнообразный мир это живой собеседник, он на равных общается и с деревьями:

Деревья словно шелестят:

«Останься, ты ведь здесь хозяин»…

Одушевляется поэтом и дом родной:

Мой дом родной, как ты мне мил,

Стоишь в тиши, уединенный,

И смотришь окнами на мир

Внимательно и удивленно.

Бесспорна поэтическая образность и романтическая одухотворенность в строках-обращениях к ночи:

У ночей просил я лишь покоя,

Унижаясь до постыдных слёз,

Ночи же текли себе рекою,

Увлекая мириады звезд.

Образный герой произведений поэта, словно сказочный герой, владеет языком птиц и зверей. Только герою Мусы Эдаева, в отличие от сказочного персонажа, не требуются слова – общение добрых душ на свете не требует обязательного словесного приложения, он общается силой мысли:

…Голубиная стая, меня узнавая,

Вдруг поднявшись с камней, зашуршит надо мной.

Помашу ей рукой. Осторожно ступая,

Обойду я улитки кочующий дом,

И с гнезда не вставая (тепло сохраняя)

Жаворонок знакомый кивнет мне хохлом.

В этом же стихотворении под названием «Дорога вдоль Фортанги» проявляется еще одна яркая индивидуалистическая черта богатой и глубокой натуры поэта:

Я пойду, за спиною оставив громады,

Мне до боли знакомых кавказских вершин.

Повернуться б хоть раз, посмотреть – и не надо

Наслаждений иных для влюбленной души.

Только знаю ведь я – обернувшись едва,

Опоздаю я вновь, не на час так на два.

Подобно потоку горячей живительн