Дом на городской окраине

Карел Полачек

Имя Карела Полачека (1892-1944) – чешского писателя, погибшего в одном из гитлеровских концентрационных лагерей, обычно ставят сразу вслед за именами Ярослава Гашека и Карела Чапека. В этом тройном созвездии чешских классиков комического жанра Гашек был прежде всего сатириком, Чапек – юмористом, Полачек чаще всего использовал иронию в качестве художественного скальпеля. Центральная тема его творчества – ироническое изображение мещанства, в частности – еврейского. Несмотря на то, что действие его романов происходит в 20-30-е годы минувшего века, российский читатель встретит здесь ситуации, хорошо знакомые ему по нашим дням.

Карел Полачек

Дом на городской окраине

Грустный смех Карела Полачека

Если бы к литературе были применимы табели о рангах, то Карела Полачека следовало бы считать третьим по значимости чешским сатириком и юмористом – после Гашека и Чапека.

«Полачек в отличие от Карела Чапека был настоящим юмористом, то есть человеком грустным, – вспоминает чешский писатель Франтишек Кубка. – Ни у кого я не видел таких печальных глаз, как на смуглом лице Полачека. Пожалуй, только Зощенко посмотрел на меня столь же скорбно, когда я в январе 1935 года сидел рядом с ним за столом в Ленинграде.

Полачек во многом близок Зощенко и по характеру своего творчества, представлявшего собой сатирическую энциклопедию чешского мещанства».

Трудно найти чеха, который бы не читал его. Но для большей части критики творчество Поалчека долгое время как бы не существовало. Это в значительной мере объяснялось особенностями самого дарования Полачека. Его взгляд на мир казался чересчур обыденным, приземленным. Он был слишком тесно связан с жанрами литературной периферии – газетным фельетоном, бытовым анекдотом. Не так-то легко было разглядеть глубокое содержание за внешней развлекательностью, художественную новизну – за кажущейся традиционностью формы. И Полачека постигла участь его предшественника на ниве чешского юмора Ярослава Гашека: лаврами признания он был увенчан посмертно. Лучшие произведения Полачека по праву вошли в фонд национальной классики.

Родина писателя – маленький городок Рыхнов-над-Кнежной. Здесь 22 марта 1892 года у владельца бакалейной лавки родился сын Карел. Будущий сатирик помогал родителям обслуживать покупателей и вытаскивал старушкам счастливые лотерейные билеты. Автобиографическому герою одной из ранних повестей Полачека – репортеру Скальскому вспоминается такая привычная картина жизни родного городка:

«Пятница – и воздух насквозь пропитан запахом пирогов. Жарища такая, что мухи засыпают на потолке. Неожиданно во дворе раздаются булькающие звуки шарманки. Общинный нищий («Дай вам Бог здоровьица!») исполняет на своем страдающем одышкой инструменте «Дунайские волны». Дети приносят ему крейцеры и куски хлеба. Он перестает играть и гнусавит: «Дай вам Бог здоровьица!» – и дети удивляются тому, что от него исходит какой-то странный нищенский тухлый запах. Вот уже тридцать лет каждую пятницу он ходит по городу и играет «Дунайские волны». А гимназист Скальский должен зубрить неправильные греческие глаголы, иначе ему грозит переэкзаменовка. Скука». Атмосфера детства писателя еще не раз оживет на страницах его произведений.

Свою писательскую карьеру Полачек начал в пятом классе гимназии. Во время уроков он сочинял «сенсационный авантюрный роман», а на переменах давал его читать одноклассникам. Гонорар был столь щедрым, что на него можно было купить пару сосисок и булку. Затем юный издатель начинает выпускать «под партой» юмористический журнал «Вестготское ревю», программной целью которого было «воскрешение вестготской культуры».

Впрочем, предоставим слово для рассказа о себе самому Полачеку:

«Нет ничего удивительного в том, что я не пользовался славой прилежного ученика. Я часто проваливался на экзаменах, но ни в коем случае не по одному и тому же предмету. В восьмом классе нам было предложено в качестве сочинения написать фельетон, и я получил за него тройку с минусом. Когда я благополучно сдал экзамены, передо мной открылся целый мир. Я стал писарем у адвоката, но через два