Московская Русь. От княжества до империи XV–XVII вв.

Дмитрий Михайлович Володихин

Дмитрий Моисеевич Михайлович

Новейшие исследования по истории России

В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь. Но дело не только в географии. Строй Московского царства поставлен на камне веры, пронизан православием во всех направлениях. То, что он наполнен был в течение долгого времени самоощущением Нового Израиля, Третьего Рима, Удела Пречистой, давало ему мобилизующую цель и смысл существования.

Дмитрий Михайлович, Дмитрий Володихин

Московская Русь. От княжества до империи XV—XVII вв

Географическое и сакральное в русской истории. Краткое вступление

В XIX веке В.О. Ключевский заметил, что история России – это история страны, которая «колонизируется». Продолжил и развил его идеи такой выдающийся ум, как М.К. Любавский. Однако впоследствии разработка темы, блистательно намеченной Ключевским и Любавским, затормозилась, в XX и XXI столетиях исследователи уделяли ей сравнительно мало внимания[1 - Авторы этой книги очень хорошо помнят, что по исторической географии России создавали крупные труды Н.П. Барсов, Е.Е. Замысловский, А.А. Спицын, М.Н. Тихомиров, А.В. Муравьев, В.В. Самаркин, А.В. Дулов, М.В. Зайцев, Н.А. Курсков. Но в их трудах редко виден генерализующий эффект от обобщения «большой истории» и исторической географии как вспомогательной исторической дисциплины. Разве что Л.В. Милов в своем фундаментальном труде «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса» подобного эффекта добился: нарисовал впечатляющую панораму жизни русского крестьянства в постоянной глубокой зависимости от состояния почв, погоды, климата, иных природных факторов, а через крестьянство, самую многолюдную часть русского социума, вышел и на глобальные проблемы истории России в целом.].

В судьбе России второй половины XV—XVII столетий[2 - Иное название: Московское государство, Московское царство.] смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях, и житие святого инока, первым поселившегося там.

Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной, к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.

Этому главным образом и посвящена книга.

Но невидимыми или почти невидимыми для исторической науки оказались не только законы, связывающие природу и общество. Помимо них в зоне игнорирования оказались характеры основных человеческих типов, выросших на национальной почве в исключительно тяжелых, «спартанских» условиях и при первом же заметном облегчении этих условий шагнувших к горизонту с легкостью викингов, когда-то, в эпоху раннего Средневековья, играючи прошедших половину Европы с мечом в руках.

Строй Московского царства поставлен на камне веры, пронизан православием во всех направлениях, от поверхности до дна всех потоков общественного развития. Он без глубокой, до самопожертвования, религиозности не стоиEт, начинает медленно заваливаться. То, что он наполнен был в течение долгого времени самоощущением Нового Израиля, Третьего Рима, Удела Пречистой, давало ему мобилизующую цель и смысл существования.

Нищий русски