Дом номер тринадцать против ЖКХ

Айгуль Малахова

Дом номер тринадцать и управляющая компания “Помощник жильца”… Древнее зло в схватке с современным? Кто одержит верх в неравном поединке?

Айгуль Малахова

Дом номер тринадцать против ЖКХ

1

Странный у них был дом, конечно. Жильцов мало, несмотря на самые демократичные цены на квартиры. Всё из-за плохой славы, которая дурно пахнущим шлейфом стелилась по округе. И маньяков здесь аж двое (!) проживало, и люди загадочно пропадали, а уж гибли… Татьяна Савельевна горестно покачала головой, вспоминая умерших соседок. А некоторые семьи сбегали из дома номер тринадцать так, что многие даже за вещами не возвращались! Видно, совсем плохо им здесь приходилось.

Татьяна Савельевна Улитина жила в тринадцатом доме с тех пор, как им с мужем дали квартиру от завода. Оба они сразу после училища и до самой пенсии трудились на местном химическом предприятии. Семён Алексеевич (муж Улитиной) – аппаратчиком, а она – в лаборатории. Собственно говоря, на работе они и познакомились. Вся их жизнь прошла на заводе.

В последнее время Татьяна Савельевна часто доставала старинный фотоальбом с зелёной замшевой обложкой, усаживалась на диван и начинала разглядывать снимки. Рядом тут же уютно пристраивалась её кошка. Фотоальбом, разбухший от пожелтевших фотографий, да старая белая кошка Дуняша – всё, что напоминало ей о любимом муже, с которым они прожили без малого пятьдесят лет. Семён Алексеевич умер семь лет тому назад. Иногда старушка брала его фото, где он был молодой, чернявый красавец, губы её трогала слабая улыбка. Они шептали:

– Потерпи, скоро уж свидимся.

Но почти долгожданная старуха с косой где-то задерживалась или просто хотела насолить Татьяне Савельевне. Зато житейские неурядицы в виде прорванных труб, текущих бачков и прочих проблем, требующих крепких мужских рук – сыпались на пожилую женщину, как снежинки из набухшей тучи в январе.

Татьяна Савельевна мучилась даже не столько от того, что некому было ей помогать, сколько от холодного, всепоглощающего чувства одиночества и противного – беспомощности. От них становилось так зябко, что никакие тёплые пледы и шали не спасали. Подслеповатая Дунька своим пушистым тельцем не могла развеять этот внутренний холод. Главной бедой семейной четы Улитиных стало то, что супруги были бездетны и не решились никого усыновить или удочерить.

Да и житейские проблемы с каждым днём вдову одолевали, чего греха таить. Но в управляющей компании “Помощник жильца” почему-то вовсе не горели желанием помогать старушке. Всегда, всегда у них находилась какая-то отговорка. Татьяна Савельевна ощущала себя мячиком для пинг-понга, которого очередная ракетка с ускорением посылала туда, куда ей вздумается.

Улыбчивый бригадир Ермилин записывал её заявки в какой-то особый блокнот и даже у неё на глазах выделял ярким ядовито-оранжевым маркером, подчёркивая важность дела. Но потом то ли забывал, то ли в чехарде заявок путал – а скорее всего и то, и другое – и никто к старушке так и не приходил. Иногда коммунальщики все же присылали слесаря: хамоватого мужчину, с наглыми, навыкате, глазами и хриплым, пропитым голосом. Он помогал, ремонтировал то, что было в его силах, но старушка почти всегда страдала от его дурацких шуток, непобедимого запаха перегара и наглого взгляда. Страдала и терпела, понимая, что, если пожалуется на него – приходить вообще никто не будет.

Неизвестно, по какой причине, Татьяну Савельевну дом не трогал. Возможно, он даже любил её тем самым непредсказуемым и жутковатым чувством, которое случается у сумасшедших. Иногда такое происходит у старых вещей. Бывает так – умерла бабуля, а вместе с ней почили её любимая стиральная машинка, часы-ходики и холодильник, которые ещё вчера бойко работали! И никто не поймёт, почему пусть и не новая, но вполне рабочая техника в мгновение ока умирает вместе с хозяйкой. Что это, если не любовь вещей к человеку, как бы нелепо это ни звучало! Возможно, со временем вещи как будто пропитываются энергетикой своего владельца, а значит, в какой-то степени, обретают душу?

Можно лишь предполагать, как и в случае с домом. Может бы