Неспящие

Саша Урбан

После нескольких экологических кризисов Земля стала той еще помойкой. Большая часть территорий превратилась в пустыню, а немногочисленные выжившие, чтобы сохранить свой вид, обратились к технологиям. Нейросети стали решать, как распределять ресурсы, кому сколько и где работать. Если тебе повезло, и ты можешь приносить пользу программированием или обучением, то ты живешь, как нормальный человек. Если нет – становишься помоечной крысой. Рем всегда был помоечной крысой, но хитрая судьба дала ему шанс пробраться в мир богатых и успешных. Вот только никакое это не везение, и теперь единственная задача Рема – выжить.

Саша Урбан

Неспящие

Глава 1. Прощай, Фелиз!

Рем прикрыл глаза буквально на секунду. Просто хотел сбросить напряжение, стиснувшее голову горячим кольцом. Организму и этого небольшого движения век оказалось достаточно, чтобы расслабить все мышцы и пустить черные точки перед глазами – если бы не волевое усилие, Рем бы точно задрых. Неудивительно, он не спал уже пятые сутки, и теперь все его мысли сводились к тому, чтобы занять горизонтальное положение на одной из скамеек в тесной комнатке для прощаний и вздремнуть минутку-другую. Окружавшая его темнота так и манила, обещая сладкий сон, крепкий, как у мертвеца. Атмосфера, кстати, располагала.

Вдруг тишину прорезал визг включающихся динамиков и треск помех. Человек, стоявший у микрофона, прочистил горло, чтобы избавить голос он ноток, которые выдавали бы, как ему уже осточертела эта работа.

«Кто-нибудь из присутствующих желает произнести речь, чтобы почтить память покойницы?»

Рем обернулся в сторону Дези. В своем нынешнем состоянии он уже вряд ли мог бы выговорить собственное имя, так что вся надежда была на сестру. Та, однако, поджала губы и отрицательно помотала головой.

«Отлично, быстрее закончим. В добрый путь», – с облегчением сказал оператор и отключил динамик.

В тесной, но прохладной комнатке для прощаний их было всего двое: брат и сестра, Рамон и Дезире Домингос-Сальва. Они стояли плечом к плечу, чуть ли не прижимаясь носами к толстому огнеупорному стеклу во всю стену. По ту сторону, завернутая в белый саван, лежала их мать Фелиз (или просто Лиз).

В камере для кремации что-то защелкало, затрещало. Одновременно в комнате для прощания загудели вентиляционные шахты, поставляя в крохотное помещение потоки прохладного воздуха. На стене торжественно загорелась выложенная неоновыми лампочками молитва, надерганная из всех религий сразу и оттого (по мнению Рема) ставшая совсем бессмысленной:

«Из пепла начался наш путь, и пеплом он оканчивается. Но конец для одного – всегда начало для другого».

Рем тупо пялился на эти слова, но чувствовал себя так, словно его хватил инсульт. Каждое слово по отдельности он понимал. Даже если их собирать в пары, он мог разобрать смысл, но целиком предложение просто утрачивало всякое значение. Интересно, кого эти похоронщики пытаются успокоить такой писаниной? Людей, которые готовы отправиться на кремацию всей семьей после потери кормильца?

Трекер-браслет на руке жалобно запищал. На сенсорном экране высветилось уведомление о слишком частом пульсе. Затем последовало издевательское: «Уделите немного времени экспресс-медитации». Заметив, что брат пялится в экран, Дези недовольно ткнула его в бок. Рем и не заметил, что за время, пока он рассматривал расплывающиеся перед глазами буквы, оператор во всю развел огонь, и пламя голодно облизывало саван. Уже показались первые дыры, но плоть, пусть и мертвая, все равно будто сопротивлялась.

В последний путь их ма уходила также, как жила: через «не хочу» и «не могу».

Ей было аж пятьдесят шесть. Она почти дважды побила среднюю продолжительность жизни в Нижнем городе. Врачи и специалисты по долголетию должны были обивать порог их дома, снимать ее для телека, внести в какую-нибудь книгу рекордов, но ничего этого, конечно, не произошло.

Фелиз Домингос-Сальва ушла из жизни душным апрельским днем, возвращаясь со смены в госпитале. Просто села на трамвайной остановке и больше не встала. Новость о ее смерти уже через несколько часов утонула в разговорах о росте цен на рис и