Кто исправит госпожу Чэн?

Лидия Милеш

Чэн Венлинг была готова и к успеху, и к работе без личной жизни. А вот к чему она точно не готовилась, так это к встречи с безумным учителем, который испортит открытие ее первой выставки и даже не посмотрит на ее положение, образование и заслуги.Кто вообще этот учитель Ким? И почему он возомнил, будто больше нее понимает в мире искусства? Его, как минимум, надо сдать властям! Вот только что делать, если одно лишь прикосновение этого человека, вызывает сильнейшие чувства?

Лидия Милеш

Кто исправит госпожу Чэн?

Глава 1

Ночь опустилась на Шанхай. И только она коснулась краем своего сумеречного полотна великого города, как тот вспыхнул миллиардом огней. Загорелся скайлайн в Пудуне. Засверкали в странном танце диоды “Восточной жемчужины” и устремились вверх, будто готовы были сорваться с башни и улететь. Горело небо. И глядя на этот огонь сквозь окно третьего этажа, Чэн Венлинг едва заметно улыбнулась. Совсем немного. Лишь уголками губ. Но одна эта улыбка уже была хорошим знаком.

– Госпожа Чэн, госпожа Чэн, – запричитала рядом вторая помощница Ли Сонг.

Ее верная служба длилась почти двадцать четыре года, с самого рождения Венлинг, и покидать ее дажа в свои преклонные годы она была не намерена.

– Госпожа-а-а-а, вы же обещали хорошо спать и есть, а сами уже третьи сутки спите по четыре часа-а-а, а за весь день съели только один бургер из автомата. Да как это так? Вы же меня в могилу сведете!

Первая помощница Мейли закатила глаза.

Ее всегда поражало, как Ли Сонг совершенно не знает меры в своей заботе. Словно Венлинг не стала владелицей собственной галереи в двадцать два, не руководит полусотней людей и не имеет дело с самыми известными художниками современности, а все еще остается той маленькой девочкой, которую Ли Сонг когда-то учила дома и водила в школу. К тому же в этот раз ее недовольство было понятно вдвойне: к этой выставке все готовились шесть месяцев, и в великий день открытия, когда все не могут ни спать, ни есть, Ли Сонг причитает о каком-то бургере.

Но вслух Мейли сказала совершенно другое:

– Гости уже собрались, директор Чэн, мне передали, что приехал председатель с супругой. Четыре зала из семи принимают посетителей, так что совсем скоро все смогут пройти в остальные, и мы откроем вечер.

– Что-то пошло не так? – в голосе Венлинг послышалась сталь.

– Нет-нет, все хорошо, – затараторила Мейли, вспоминая, что на ее место претендуют еще человек десять. – Работник не убрал одну из лент ограждения, но этого никто не заметил.

Венлинг бросила на нее оценивающий взгляд от которого по всему телу прошел легкий холодок. Словно вампир примеривается к своей жертве и только и ждет подходящего момента, чтобы прыгнуть, подумала Мейли.

– Поговори с ним, – произнесла Венлинг, и ее тон не сулил ничего хорошего. – Меньше всего нам нужны промахи в день открытия, хватит и того, что на выставке современных художников нет ни одной картины Бэнг, – добавила она и отвернулась к зеркалу, разглядывая платье.

Этот вечер был самым важным за последние десять лет, и наряд к нему подбирался столько же, сколько делалась сама выставка. Красное платье (символ богатства и процветания), которое идеально подчеркивает мраморную кожу Венлинг? Его откинули сразу. Струящееся легкое платье в пол, открывающее спину на западный манер и подчеркивающее тонкую талию и небольшую грудь? Только раз взглянув на него, Венлинг тут же решила, что это оскорбление. Национальный китайский костюм, который служит настоящим украшением многих торжественных церемоний? Венлинг лишь поджала губы и едва слышно спросила: “Ты собираешься сделать из меня какую-то актрису?” В этот момент портной не выдержал: “С таким выбором вам придется пойти на открытие голой!” – воскликнул он и сразу после этих слов перестал быть портным Чэн Венлинг, чему нисколько не огорчился.

А через неделю в кабинет директора принесли большую белую коробку в которой лежало скромное черное ципао до середины голени, с золотой вышивкой на вороте и по краям. “В поражении кроется победа, – было сказано в записке. – Увидев это платье, я сразу понял, что все это в