Из автобиографической мистификации «Повесть твоего сердца»

из главы «Город драконов»[1 - Стихотворение имеет авторский перевод на французский, который включён в антологию «Эннато Стихио: поэзия сквозь прозу».]

Она стояла на вершине диких скал.

Об их подножье бились волны океана.

Восточный ветер кудри развевал

Гречанки с редким именем Диана.

Струилось платье, форму смуглых плеч

Изящным силуэтом облегая,

И, не стараясь жизнь свою беречь,

Не отходила девушка от края.

Был взгляд её решителен и смел,

Хотя обрыв от ног её так близко.

Над горизонтом неба свод алел

В лучах последних солнечного диска.

Ей вспомнился опять дракон большой…

Примчался он неведомо откуда,

И удалось спастись лишь ей одной

Из города. Тогда случилось чудо:

Чудовищу понравилось дитя.

Душа его, возможно, стала чище.

Широкой лапой девочку схватя,

Её он перенёс в своё жилище.

Поставил он малышку на утёс

И осмотрел внимательно Диану.

Затем дракон негромко произнёс:

«Останься здесь. Твоим я другом стану.

Согласием ответишь ты сейчас —

И будешь под надёжной жить защитой.

Но если я услышу твой отказ,

Ты упадёшь немедленно убитой

В стремительно бушующий поток,

И восприму я смерть твою забавой.

Не отрицаю, может, я жесток,

Но сделать выбор ты имеешь право».

Все чувства вытеснял безумный страх,

Погибнуть не была она готова.

Возникло безотчётно на устах

Внезапно роковое это слово…

Дракон ей заменил отца и мать,

Восполнил ей семьи родной утрату.

Ему пообещала доверять

Диана, и всю жизнь любила свято

Того, к кому она попала в плен,

Но этот плен был красочен и ярок.

Он, ничего не требуя взамен,

Бескрайний мир ей преподнёс в подарок,

Где для неё рождался солнца луч.

Подобной чести смертный недостоин.

Лишь ей позволил тот, что столь могуч, —

Её герой, её летучий воин.

Стрелой срывался он с высоких гор,

И воздух рассекал он всё быстрее,

И опьянял волнующий простор…

Диана же, сидящая на шее,

В пушистые ныряла облака,

Покрепче обхватив его руками.

А друг её на землю свысока

Пускал уничижительное пламя.

А вечером, вернувшись на утёс,

Чешуйчатой своей шершавой мордой

Уткнувшись ей в колени, словно пёс,

Урчал дракон таинственный и гордый.

В стремлении создать уютный дом,

Где не тревожит дождь или прохлада,

Он кутал девушку заботливым крылом.

Она была растерянна и рада.

Конец придёт всему когда-нибудь.

Диане сообщил дракон однажды,

Что предстоял ему далёкий путь.

Пришлось прощаться. Будто бы от жажды,

Она едва дышала. Всё же сил

В минуту ту послал ей древний предок.

Дракон же ничего не объяснил,

Лишь ласково погладил напоследок

По лбу подругу кончиком крыла.

Вопросы задавать она не смела.

Он ждать велел – она его ждала,

До остального не было ей дела.

Нарушен навсегда теперь покой,

Судьба перевернулась наизнанку.

Хотя своей загадочной душой

Чудовище огромное гречанку

Любило… Впрочем, есть ли в этом толк?

Их счастье изначально было зыбко.

Он улетел – и смех её умолк,

И с губ навечно спряталась улыбка.

Ни вздохов, и ни жалоб, и ни слёз

От девушки в ту ночь не прозвучало.

Дианы сердце зверь с собой унёс,

И безнадёжно опустели скалы.

С тех пор утёс, тоски безмолвный храм,

Ей добровольно стал тюремной башней.

Она рассвет встречала по утрам:

День наступал не лучше, чем вчерашний.

Хоть аппетит давно её исчез,

Её нектаром птицы угощали,

Спускаясь ежедневно к ней с небес,

Желая поддержать в её печали.

Садились стаи их на горный склон,

Удел гречанки им казался жалок.

А из воды, Диане посвящён,

Звучал порой прекрасный хор русалок.

Морских богинь, однако, голоса

Её вниманьем вовсе не владели.

Отныне горизонта полоса

Вмещала все мечты её и цели.

И девушка, знакомый силуэт

Надеясь встретить, не спускала взора.

Пусть год пройдёт и даже много лет —

Вернётся друг. Сегодня. Завтра. Скоро.

Но для драконов вечность – это миг,

А век людей, к несчастью, слишком краток.

Дианы возраст ст