Семеро золотых и один из бронзы

Константин Шабалдин

Бывший контрактник, бывший оперативник, ветеран и матёрый человечище, оказывается втянут в расследование странного убийства.В ходе поисков загадочных «семерых золотых и одного из бронзы», упоминания о которых его постоянно преследуют в ходе экспедиции, происходят таинственные события, загадочные совпадения и намёки на мистическую подоплёку событий.

Константин Шабалдин

Семеро золотых и один из бронзы

Глава 1, Налёт на город и ЧП на разрезе

Все события вымышлены, а совпадения с реальными именами случайны.

Майор Седьмых улыбнулся и ободряюще потрепал

Шерхебеля по роскошному парчовому плечу.

«Пятеро в лодке, не считая Седьмых»,

Евгений Лукин

На золотом крыльце сидели:

Царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной.

Кто ты будешь такой?

Считалка

– Сбрось с себя старую жизнь и вступишь в новую, прекрасную жизнь, – заявил Седьмой, – только надо знать как. Есть строго определенные приемы

и определенные приготовления.

Клиффорд Саймак, «Мираж»

1920 год, Западная Сибирь, город Чеканск

Банда Жогова вошла в Чеканск рано утром. Двести сабель, триста штыков. На Алтае их потеснили белые, и горными перевалами отряд ушёл на север. Озверевшие от голода, холодных ночёвок в тайге, измотанные стычками с колчаковцами, жоговцы сразу начали грабить и убивать. Чекановцы, в большинстве своём мирные обыватели, были не в состоянии не то чтобы дать отпор вооружённым бандитам, им и бежать-то было некуда: зимой, в Сибири, с жёнами и детьми… Город быстро наполнился чадом пожарища, истошным воплем, окрасился в цвет крови на снегу. От церкви ударил было короткий набат, но быстро слетел с колокольни головой вниз звонарь Тимоша, а следом прямо на него скинули и древний колокол. Федька Кобзев, правая рука Жогова, размахивая кавалерийским палашом, орал сверху:

– Хде поп?! Куды запрятался? Поп, падло, выходи, убивать тебя буду!!

В проулке звонко крикнула девушка:

– Бегите, бандиты здеся!

Её схватили, гнилой пастью дыхнули в лицо:

– Ты кого, сука, кого это ты? Что сказала… Это мы бандиты?! Мы есть революционная партизанская армия товарища Жогова, а ты подстилка белогвардейская.

Её ударили кулаком в лицо, а когда упала, задрали юбки, уткнули головой в сугроб и долго насиловали, прежде чем убить.

Насиловали без разбора, грабили всех подряд, жгли всё, что горит. А вот убивали изобретательно, с выдумкой. Старого генерала Путилина, героя турецкой войны, Федька Кобзев и дружок его Куприян Сухнеев распилили двуручной пилой. Такой же лютой смертью казнили попа с попадьёй, а перед смертью долго мучили, выпытывали, где ценности церковные. За них пыталась вступиться купчиха Буторлина. Взывала к богу, молила опомниться. И её распили. Прямо на алтаре. А перед этим вставили в неё толстую свечу, облили лампадным маслом и подожгли.

Попробовал ускакать верхом почтальон, но под ним застрелили лошадь, саблями отрубили руки и ноги, да и оставили умирать на морозе. Недолго отстреливался из нагана бывший городской голова. Кончились патроны и он бросился на штыки ворвавшихся жоговцев. Городской лекарь, запершись в доме, изготовил питьё с отравой и напоил троих детей, жену, а после сам выпил.

Городской дурачок Митяй бегал по улицам, горланя:

На болоте мы живем,

По карьерам ходим.

Годовые празднички

Во слезах проводим.

И его убили. Бросили в колодец.

Жоговцы лютовали. Большинство из них уже достаточно озверели на фронте, а те, кто не попал на войну с немцами, приобрёл опыт кровопролития на родном Алтае. Там, в боях с колчаковцами и в карательных налётах на небольшие посёлки, где жоговцы пороли, рубили и вешали всех, кто за новую власть, всех, кто за старую власть, всех, кто чем-то не приглянулся Григорию Жогову: сначала герою войны и георгиевскому кавалеру, потом красному партизану, а теперь отчаянному анархисту; там они утратили человеческий облик и обрели веру в собственную исключительность. Все в отряде Жогова обладали чутьём, которое вырабатывается у человека, когда его долго преследуют, когда он уже много убивал и сам множество раз мог быть убитым. И это чутьё подсказывало им, что жизн