Мой лучший подарок

Анастасия Градцева

Как быть, если ты влюбилась в того, кто тебе абсолютно точно не подходит? К тому же, ты абсолютно уверена, что понравиться ему не сможешь, слишком много у тебя "НЕ": не-стройная, не-красивая и не-интересная.Впрочем, возможно, все далеко не так, как тебе кажется, и под Новый год все же произойдет чудо, которое подарит вам самое важное – друг друга. Главное, не сдаваться, потому что даже чудеса не случаются сами по себе.

Анастасия Градцева

Мой лучший подарок

Глава 1

Уля заметила его давно.

Коротко стриженный, черноволосый, с хищно прищуренными глазами и вечно искривленным в презрительной улыбке ртом, он обычно курил за углом обшарпанного ПТУ, стоявшего в двух шагах от их университета.

Кому вообще пришло в голову устроить такое соседство?

И лощеные студенты престижного вуза, и бедно одетые, хмуро глядящие ПТУшники с одинаковой брезгливостью относились друг к другу. Иногда казалось, что между двумя зданиями пролегает невидимая линия, пересекать которую не стоило ни тем, ни другим.

«ОН», как его мысленно называла Уля, был по ту сторону черты. Типичный ПТУшник в спортивных штанах, короткой черной куртке нараспашку и дешевых кроссовках, которые он, судя по всему, носил круглый год. Он много курил, некрасиво сплевывая на землю, грубо матерился, разговаривая о чем-то с другими такими же пацанами, и смотрел нагло и вызывающе – как звереныш.

Уля всегда таких боялась, подсознательно ощущая, что была бы для них идеальной жертвой – толстая, маленького роста и достаточно хорошо одетая, чтобы выбесить вот таких вот отморозков. Но вот в чем штука: ОН не вызывал страха. Только жгучий интерес, странное любопытство и неясную тягу, заставляющую её постоянно за ним наблюдать.

И это было странно. Уля всегда знала, что у нее необыкновенно сильная интуиция – на грани возможного. Она с детства настолько хорошо чувствовала людей, что родители диву давались.

– Она плохая и противная, – сказала однажды пятилетняя Уля про тетю Свету – милейшую женщину и по совместительству лучшую мамину подругу. Её тогда сильно наругали: и мама, и папа, и бабушка с дедушкой, а она искренне не понимала, почему. Разве они сами не видят, какая эта тетя скользкая и неприятная? Как червяк. Фу! А через полгода добрейшая тетя Света очень некрасиво подставила маму на работе, где они были коллегами, и мама едва не осталась должна какую-то совершенно космическую сумму. С этим, слава Богу, как-то разобрались, и закончилось все хорошо (для мамы, не для тети Светы), а к Улиным словам с тех пор в семье прислушивались очень внимательно.

Правда, чем старше она становилась, тем реже высказывала вслух свои ощущения от других людей. Во-первых, это было абсолютно непроверяемо и недоказуемо, а во-вторых, кто сказал, что её интуиция не может ошибаться? Наверняка может.

Вот как с НИМ.

Уля и издалека его разглядывала, когда стояла на крыльце во время большой перемены, и вблизи, когда как бы случайно проходила мимо, нарываясь на оскорбительный свист от толпы ПТУшников. Ничего. Тишина. Хваленая интуиция молчала, будто воды в рот набрала. А ведь умом Уля прекрасно понимала, что ничего хорошего от такого парня ждать не стоило: он и выглядел, и вел себя как наглый, злой и не очень умный пацан. Но почему-то никакой опасности от него она не ощущала, скорее наоборот – к нему тянуло с какой-то невозможной силой. Наверное, это можно было бы назвать влюбленностью, если бы Уля хоть немного была с этим парнем знакома. Но как можно влюбиться, ничего не зная про человека? Даже его имени?

Впрочем, имя она вскоре узнала. Случайно. Пацаны его окликнули, а она услышала и запомнила. Не могла не запомнить.

Вадик. Вадим.

Ему подходило.

Уля даже выяснила, в какой он группе. Опять-таки случайно. Шла мимо него в столовую, а он вдруг у кого-то спросил:

– Гиря, идешь на столярку?

Голос у него, на удивление, был не хриплый и прокуренный, как ей вначале представлялось, а очень красивый, бархатистый, даже мелодичный. «Лирический баритон», – сразу подумала Уля, которая провела полжизни в музыкальной школе.

– Не иду, – лениво отозвался высокий худой парень с дли