Хочу тебя, девочка

Амелия Борн

– Нравится? – спрашиваю у Марины, когда показываю ее комнату. – Нравится, Камиль Назарович. Морщусь, когда слышу, как она ко мне обращается. – Я же просил звать меня по имени. – Простите… Камиль. Она заходит в комнату, осматривается. При взгляде на огромную кровать отводит глаза. – Отдыхай, – хрипло шепчу, отступая к двери. – Я сам приду к тебе завтра, девочка… Мне сорок, Марине – в два раза меньше. Я помог ей, оплатив счета в клинике и избавив от кредиторов. В тот момент не ждал ничего – ни взамен, ни от жизни. Но Марина сумела пробудить во мне то, что казалось давно забытым. Я гожусь ей в отцы, вот только чувства, которые испытываю, очень далеки от отцовских…

Амелия Борн

Хочу тебя, девочка

– Камиль Назарович… вы?

Марина, выбежавшая из клиники под моросящий дождь, замерла столяным столпом и уставилась на меня, как будто рядом с ней завелось привидение.

Она была удивлена, я – наверно не меньше. Кто же мог подумать, что в сорок лет стану ждать девчонку на улице битый час?

– Я, – кивнул согласно и прибавил: – Садись в машину, холодно.

Распахнув пассажирскую дверцу, кивнул на нутро Лексуса. Марина сомневалась. Огляделась, словно искала помощь, сделала шаг ко мне, потом – назад.

– Садись. Автобусы в такое время ездят редко.

– Я могу пешком. Вы и так для меня много сделали.

Я поморщился. Первым делом нужно было отучить девчонку «выкать» и называть меня по имени-отчеству. Потом – благодарить на каждом шагу, хоть уместно это было, хоть нет. Ну и, следом – слушаться, когда я говорю.

– Сядь в машину, Марина. Иначе запихну силой.

Она испуганно округлила глаза, сунула руки в карманы безразмерной толстовки. Я сделал глубокий вдох и добавил:

– На улице холодно, ты простынешь. Перестань капризничать, я не причиню вреда.

В глазах Марины полыхнуло пламя. Я уже видел его не раз, и оно вызывало у меня совершенно непонятные и неконтролируемые чувства.

Вскинув подбородок, девчонка подошла ко мне и все же уселась в машину. Я хмыкнул – хорошо, что обошлось без глупостей.

Когда выехали на трассу, включил обогреватель на полную мощность. Несмотря на то, что в салоне и без того было тепло, Марина дрожала.

– Ты ела? – спросил, когда проезжали мимо Макдональдса.

Сам никогда не ужинал в подобных забегаловках, но знал, что молодежи нравилось себя там травить.

– Перехватила бутерброд и кофе, – тихо откликнулась Марина.

– За весь день? – вскинул я бровь.

Рука потянулась к пачке сигарет. Желание закурить было таким острым, что начали подрагивать кончики пальцев. Все потому, что аромат, исходящий от Марины, заполонил собой все. Тонкий шлейф, витающий в салоне, не был последствием нанесения какой-то сбивающей с ног туалетной воды, или, упаси господи, кричащих духов. Пахло тропиками. Солнцем, спелым манго. Сочностью.

– Да, но я не голодна.

Прибавив газу, я закурил и выпустил изо рта сизый дым. В который раз за последние недели задавался вопросом, какого черта я полез однажды с предложением помочь незнакомой девушке? И не находил на него ответа.

Это было с месяц назад. Я проходил плановое обследование в клинике, в одном из коридоров которой и увидел Марину. Маленькая, хрупкая, с такой растерянностью, написанной на лице, что у меня с первого взгляда все внутри перевернулось.

В любой другой момент я бы просто прошел мимо, но не тогда. Подошел, начал расспрашивать, а она отвечала. Не как живой человек, скорее, словно робот. Как будто у нее внутри имелась заложенная программа, которой она и пользовалась, чтобы обрисовать ситуацию тому, кто лез куда-то не туда.

Мне удалось вызнать немногое. В клинике лечилась ее мать. Диагноз был неутешительным, а денег – не хватало. Убейте меня, но я до сих пор не понимал, почему тогда вызвался стать спасителем.

– Сейчас тебе картошку возьмем и гамбургер, – сказал я, сворачивая к авто-бургерной. – Из напитков что? Колу? Кофе, чай?

Марина посмотрела на меня так, словно я ей все драгоценности мира предлагал, а не сраные фри и бургер.

– Фанту, – шепнула в ответ. – А вы ведь будете?

Нет, я совсем не собирался жрать отраву. До этого момента. Когда же Марина задала свой