Кровь убитой травы

Юлия Васильева

Рассказ о случайной встрече автора с дочерью человека, бывшего моделью для скульптора Манизера, и чья скульптура стоит на станции метро "Площадь Революции". История, которая получила продолжение спустя многие десятилетия после окончания Великой Отечественной войны.

Юлия Васильева

Кровь убитой травы

Сумка была тяжелой, пришлось искать место, куда бы ее поставить, чтобы отдохнула рука. Этим московским сквером я редко ходила, он почти всегда пустовал, потому что находился между двух дорог. А сейчас, к тому же, был полдень, не было видно ни души.

Я присела на первой попавшейся скамейке и наконец-то освободила усталую руку. Боковым зрением начала замечать, что скамья обитаема – в паре шагов от меня, в тени большого тополя, сидела сухонькая седовласая старушка интеллигентного вида.

Садиться я не хотела, но солнце так ласково припекало, а весенняя листва так весело шумела над головой, отбрасывая кружевные тени на сочную, молодую траву и пестревшие в ней головки одуванчиков, что спешить расхотелось.

Я решила немного понежиться и полюбоваться весной и уселась на скамью, прикрыв веки от слепивших лучей. Внезапно рядом раздался тихий и приятный старческий голос:

– Не правда ли, весна в этом году изумительная?

Я согласилась. Старушка продолжала:

– Я очень люблю начало мая и всегда выхожу любоваться природой. Мне эти молоденькие листочки, травка, цветы напоминают маленьких детей – на них еще нет ни пыли, ни паразитов, усталости большого города не чувствуется.

Удивительно как мысли этой женщины были созвучны моим собственным представлениям о пробуждении весны. Я решила продолжить разговор:

– Я читала у Юрия Левитанского стихи: «Трава права, а вы – увы». Интересная мысль, правда? Жалко, что в Москве молодая травка не доживает до старости – ее постоянно стригут. И цветов мало.

– Мне сейчас 82 года, а когда моего папу призвали на фронт, мне было всего 4. Мама мне рассказывала об отце, конечно; но из собственных детских воспоминаний мне больше всего помнится, как мы бежим с папой по цветущему лугу, и трава на этом лугу доходит мне до подбородка; я вязну в ней, падаю, что-то кричу или плачу, а папа в ответ смеется и поднимает меня на руки, сажает к себе на закорки. Потом он несет меня на плечах, под его ногами эти травы и цветы колышутся, солнце светит, и я слышу, как благоухает все вокруг – был цветущий май 41-го. Эти детские впечатления с годами только обострились у меня. Я часто вижу их во сне.

Голос у старушки прервался, на глазах показались слезы, она поспешно отвернулась и полезла в карман за платком.

– Я стала гидробиологом, всю жизнь проработала в экспедициях, особенно на Севере, изучала водные растения, проводила исследования, времени ни на что не оставалось. Приходилось ходить по пояс в траве, но это была другая трава, другие условия. За всю жизнь я не больше двух раз выбиралась на похожий цветущий луг, чтобы вспомнить свои детские ощущения.