На фото: автор

Стихи

Правда

Голая правда в мистической тьме,

Часто стоит – босиком на земле.

Пепельным цветом неистовых струй,

Дождик холодный ей шлёт поцелуй.

Холодом ветер за горло берёт,

Зла предъявляя фальшивый расчёт,

Правда дрожит в богомольной ночи,

Страх ей внушают всегда трепачи.

Ей бы одежду из нравственных дум,

Чтоб прекратить неестественный глум,

Тайной природы безумных людей,

Тех, что куражатся часто над ней!

Вяло встаёт прокурорский редут,

В час когда правду на плаху ведут

И не отмыться потом никогда,

Тем к кому правда придёт – как беда!..

Одиозность

Как много тех кого мы любим,

Как мало тех кто любит нас.

Счастливых много в жизни судеб,

Несчастных больше в сотни раз.

Мы то и дело лезем в дамки,

А голосами рвём кадык.

Так из чего отлиты рамки,

Запретов, кто к ним так привык?

Конечно, есть всегда плохие.

А может это сами мы?

Кавычки ставим, где лихие,

Не меценаты по крови.

А что мы можем передёрнуть?

Туза из той колоды карт?

Что раздавали мы синхронно,

Когда приходит к нам азарт!

Вот только девушки не карты,

А мужики не шулера.

Какие могут быть стандарты.

Когда любовь, как бог одна!

За откровенность – откровенность,

За одиозность – неприязнь,

А там придёт на вечно верность,

Найдя утраченный Грааль.

Любви подвержены все люди.

Взаимность есть – сама любовь!

Зачем же мы погрязли в блуде,

Об этом знает лишь Господь!

Переиначить невозможно,

Всё то, чем мы сейчас живём.

Не судьи мы – судить безбожно!

Час, часу вовсе неровён!!!

Как много тех кого мы любим,

Как мало тех кто любит нас.

Счастливых много в жизни судеб,

Несчастных больше в сотни раз.

А где господь вообще живёт

А где Господь вообще живёт?

Он что консенсус лиц?

За что ему такой почёт

И воплощенье ниц?

Зачем всегда, везде кресты,

В его бытуют честь?

Он злодеяние молвы,

Иль фамильярно лесть?

Один там что-то написал.

Другой вдруг подхватил.

Как будто праведный кинжал,

Лишил всех мыслей сил.

И, вот возник библейский сказ,

Про это бытиё.

Господский вывели наказ,

Чернилами, и всё!

Постскриптум всё-таки возник!

Припиской кое-где.

Мол был там где-то ученик,

На праведной звезде!

Над Вифлеемом что взошла

И воплотился сын!

Как некий образ, что всегда,

Являл простолюдин.

Потом возникла сразу смерть,

Чтоб ужаснуть народ!

Всё поглотила неба твердь,

Таков всего исход.

Теперь суют всегда под нос:

Что сгинешь так и ты!

Как будто рай и ад всерьёз,

Несут свои черты!

А рассвет гусиной кожей

А рассвет гусиной кожей

Прижимается к теплу.

Утро ждёт ещё в прихожей,

Чтоб прийтись здесь ко двору.

Розоватый отблеск неба

Отражается в воде.

Лунный горб краюхой хлеба

Тонет, будто бы в вине.

Тени как остатки ночи,

Меж собой переплелись,

Образуя странный почерк,

Что наносит ветра кисть.

Солнце красное восходит,

Освещая жадно даль.

Всех ведёт восход к свободе

И, сияет как медаль!

Беда

Финал! Окончено веселье.

Салат обглодан. Вопреки,

наивны бабы, мужики.

Пройдусь, не покупая зелье.

Возможно что-то здесь не так,

Гулянье друг, а может враг!?

И то, и то сплошной бардак!

Беда наверно проповедник,

Который за руки берёт и от

себя к себе ведёт.

Беда жиган, беда священник.

Из веры черпает мольбу

и усыпив тебя. К утру,

уходит так и не одев чадру.

Как снизойти на трон былого?

А время мысленно летит..,

Как взгляд который леденит.

Уже наверно пол шестого.

Мне не принять наивность никогда,

Да и не в этом вся беда,

Ведь годы жизни ерунда.

Пройдусь. Минутная здесь гамма.

Опять беда следит за мной

и ветра слышен нотный вой.

Он гонит дождь. Любви ни грамма.

И отступать теперь боюсь,

Возможно снова я вернусь,

но никогда уж не проснусь…

В избе

Как иллюзорно свет играя,

Краснел помадой на губах,

От края бегая до края,

Улыбкой дерзости впотьмах.

Огни видать белёной печки,

Затвор спокойно пропускал.

Плиты чугунные насечки,

Углём дарили свой оскал.

Скрип в тишину