Хаменереум – собака в чокере Карре

Начало работы над произведением – сентябрь 2022 г.

Velikaya Lives Lui Braun

Авторское вступление – Игольница

Игольница эксклюзивная, уникальная, обережная,

Выполнена вручную,

На сотни тысяч миль попробуй отыскать ещё одну такую.

Похожа на блокнот, пошитый в редком ретростиле,

Брошюрована книжка текстильная,

Закрыла створки на завязки шебби-лент,

Умело вписан гобелен в картонные листы,

Страницы книги непросты!

Неповторима, в штучном экземпляре,

Хранится бережно в изысканном футляре.

Футляр, словно шпигель, зеркальный,

Всё, что к нему приближается, причудливо искажается,

В преломлении света содержание книги несётся кометой

Через узкий портал Козыревых зеркал, смотришь в калейдоскоп,

Вращающий скрижаль гороскопа во времени,

Искривленьем, дроблением…

Текут месяца в нём, годы,

Без выхода и входа,

В каждом мгновенье ты пленник и ты же – свобода!

Чисто в логосе мироздания,

Прошлое, настоящее, будущее заключены в одном сечении,

И день текущий твой

Определит вращение оптической игрушки,

Узор стеклянных побрякушек, поймает свет.

Он многогранно отразится мозаикой радужной картины,

Закрутит мандала в спираль причудливые палантины,

И ни один не повторится ажур.

Исчезнет, трещиной кракле умчится в Лету

Прожитой жизни драгоценный день,

Коллекцию ларца пополнит самоцветом,

Всё переплавится горячей обработкой,

И, снова обретая жизнь, другой картины всплески

Завертятся на лучезарной фреске.

И каждый, кто бы ни читал

Сквозь призму оптики написанный роман,

Сам проживает образы всех сколок,

Спрятанных в книгу колких иголок,

В раздумьях над смыслом мечется,

Размываются мысли, идут в рассужденье об истинах жизни,

О смысле и о бессмыслии оной,

И, очищая сознание словом,

Магической кодой, особо толковой душою своею лечится.

Каждый попробует сам из разбившихся жизненных дней,

Как из кусочков цветного стекла в отраженье зеркал,

Сгенерировать свой шебеке-фрактал,

В витраже которого

Дисперсией граней стекла засияет лучами судьба,

Покажется знакомый глазу узор, не повторившийся ни разу.

Мозаикина игра теней и света,

Мир ярких красок, всплеск воображения,

Где каждый новый слайд, идущий в бесконечность,

Свою историю создания имеет

И сидит ВОРОЖЕЯ!

Свободу фантазий магической сути

Сплетеньем дорог на перепутьях,

Сложившихся так умело в калейдоскоп событий,

Таинственные стекла ткёт, словно цветные нити,

При повороте трубки в рулон закрутит глиттер,

Калейдоскоп – узорник-озорник,

Творитель-стеклодув, работа и искусство,

Волшебник! Он поймал стекло горячее в тиски,

В цилиндре спрятаны осколки плавленого солнца

И его обломочки.

…На страницах книги живут куклы, это их дом,

В кукольной жизни всё своим чередом.

Будуарные, шарнирные, чердачные, интерьерные…

Они сами соткали холстины,

На стены повесив картины в рамах.

Есть куклы в носочках и тёплых пижамах,

А те, что в портрете,

Надели костюмы, застыли в дворцовом багете.

Куклам наряды нужны

С элементами вышивки, хлопковых кружев,

Карт декупажных, пуговиц винтажных…

В костюмах куклы важны, солидны,

И по одёжке сразу видны их чины.

Достигших блеска, стиля ШИК

Встречают по наряду их величины.

С виду обычная книжка, декорирована умело,

Но стоит открыть обложку,

И на странице белой иголки запляшут смело.

Эти иголки портная собрала, развольтовав свой вольт,

С каждой снятой иголки считана роль,

Все иголочки ею словарно прошиты в подборке

На магической отговорке,

Как стрелы в колчане, сложила иглы в кожух,

Он весь исколотый до дыр, иголками исхожен,

Но свиток слов закручен ловко в стих,

Иголкам не даёт нарушить коду,

Сей заговор, забравший их свободу,

Чтоб ни одна иголка не сбежала,

А спокойно в коробке книжной лежала

Ухом к уху, жалом к жалу,

Игла иглу не ужалит.

Эпиграф

Собирательный образ суки

Может многих выбить из сил,

Опустить слишком жадные руки,

Будто их ген чумы укусил.

Почерневшие пальцы расшатанного мо