Кто скрывается под овечьей шкурой?

Мария устроилась между корнями большого дерева. В тени густой пышной листвы пастушка не ощущала жары, а лучи солнца не мешали рассматриванию картинок и букв на экране мобильного телефона. Фотографии из ленты виднелись во всей красе, а новые сообщения в чате обещали вот-вот появиться.

Так странно… Еще совсем недавно, буквально столетие назад, никакие булькающие и пищащие звуки, радостно возвещающие о новом послании, не нарушали тишину прекрасной гористой местности. Зеленая поляна, на которой паслось стадо овец, с трех сторон упиралась в живописные склоны. Четвертая сторона уходила по прямой линии за горизонт. Где-то там, в этом самом горизонте, располагалась деревня, но ее шум до пастбища не добирался.

По сути, природа со временем не изменилась. А вот человек стабильностью похвастаться не мог.

Едва ли Мария походила на пастушек прошлых времен. Никаких платьев с оборками и забавных шляпок. Джинсы и футболка были куда удобнее и символичнее. В век практичности не придумаешь эмблемы лучше, нежели небрежная повседневность. С пастушками из прошлого Марию роднила лишь прямая обязанность следить за стадом.

К счастью, овцы паслись с самым спокойным и безмятежным видом. Блеяние слышалось то тут, то там, однако тревоги оно не вызывало. Желающие взбунтоваться и убежать не попадались, овцы дружно приняли решение оставаться там, куда их привели, так что Марии требовалось лишь изредка отвлекаться от телефона, чтобы проверить общую обстановку и вновь уткнуться взглядом в экран.

– У меня опять все чешется, По, – раздраженно сказала одна овца другой голосом, который отдаленно напоминал мужественный.

– Ну так почешись, – ответил По и окинул взглядом своего друга и коллегу Ву. Ву выглядел как типичный представитель стада. По это успокоило.

– Я не могу! – возмутился Ву и взбрыкнул левым заднем копытом. – Эта форма жизни такая неуклюжая… А в сочетании с обильным волосяным покровом она кажется мне совершенно бестолковой. К жаре я привык, но вот это постоянное желание почесаться убивает меня. И ведь до чешущегося места никак не дотянуться.

Словно в доказательство своих же слов Ву постарался дотянуться мордой до спины, но толку от этого было мало.

– Может, примем другую форму? – спросил недовольно Ву.

– Нельзя, – строго ответил По. – Приказ был оставаться в этой, и мы останемся. 257 лет назад она помогла нашим коллегам. И 812 лет назад тоже. И 1159… И… В общем… Много раз. Не вижу смысла отступать от проверенного пути.

– Но почему именно такая дурацкая форма… – не унимался Ву. – Они там в прошлом совсем не задумывались о своем комфорте?

– У землян есть поверье, что в овечьих шкурах прячутся волки. Раз поверье существует, значит, в этом что-то есть. Значит, в овечьих шкурах можно спрятать что угодно, хоть сжатую черную дыру. Вот и мы тоже спрятались. Конспирация – это целая наука, знаешь ли.

– А я думал, что это все из-за того, что мы с Альдебарана… – Ву саркастично хмыкнул.

– А это тут каким боком? – не понял По.

– Ну… Альдебаран… Баран… Овца… Игра слов… Типа забавно и все такое…

– Отставить нелепую филологию! – По грозно посмотрел на Ву. Чувство юмора сопровождало не каждого выходца из Альдебарана. – Продолжить щипать траву и быть на стороже.

– Так точно… – вяло ответил Ву.

Тяжело вздохнув, он наклонился к земле и отщипнул немного травы. Той самой, которая росла на прекрасном зеленом поле посреди живописных склонов и тишины. Казалось бы, почему не насладиться этой трапезой? Но увы… Вкус травы не слишком нравился пришельцу. Горьковато, да еще и язык порезать можно. Нет, считал Ву, настоящим овцам точно не стоило завидовать. Жизнь у них странная и полная опасностей для языка.

Кстати, одна из овец неожиданно обратила на Ву внимание. Она с пристальной растерянностью оглядела соседа по стаду.

– Бе-е-е-е, – сказала овца и тут же замолчала.

У Ву изо рта выпали остатки недожеванной травы.

– Чего она хочет? – спросил Ву, глядя с опаской на По.

– Понятия не имею, – отозвался тот. – Просто ответь ей.

– Как?!

– Как-нибудь.

Ву немного подумал, проклял тот день, когда согласился на свою работу с так