Любовь издалека. Cтихи для тех, кто одинок…

Виталий Рудольфович Ткачёв

Библиотека умной литературы

Данная книга является продолжением разговора о чувствах, начатого автором в сборнике «Радость наоборот». На этот раз темой размышлений является одиночество и любовь. Как преодолеть одиночество не только физическое, но и духовное? Конечно же, через любовь, это бесспорно. Но что делать тем, кто пока не любит и страдает от одиночества? Как научиться любить? Это же в конце концов самый главный предмет в школе жизни. А все ли понимают однозначно, что из себя представляет любовь? Не существует и не может существовать любви по-своему. А что тогда должен чувствовать влюблённый человек, чтобы безапелляционно утверждать, что он любит? Страсть? Но страсть – это не любовь, это просто жар, спадающий от микстуры времени. Но тогда что же можно назвать любовью, если она не влечение, не вдохновение, настойчиво призывающие душу сочинять стихи?

О непоэтической любви рассуждает поэт. Парадокс? Одно это делает увлекательным чтение монолога самобытного русского поэта-мыслителя.

Рекомендуется тем, кто предпочитает размышлять о вопросах бытия с книжкой в руках, а также всем интеллигентным любителям умной поэзии.

Виталий Рудольфович Ткачёв

Любовь издалека

С благодарностью маме, Эльвире Александровне, научившей меня любить…

© Виталий Ткачёв, 2024

© Издательский дом BookBox, 2024

В земле торчу, как жилистый дуб,

Питает память моя о маме,

Живою с нею ясно смогу

Вечнозелёным всегда быть самым.

Любовь издалека

От автора

Не вы – а я люблю! Не вы – а я богата…

Для вас – по-прежнему осталось всё,

А для меня – весь мир стал полон аромата,

Запело всё и зацвело…

В мою всегда нахмуренную душу

Ворвалась жизнь, ласкаясь и дразня…

Аделаида Герцык. «Не вы – а я люблю! Не вы – а я богата…»

Что вы помните из своего далёкого или, быть может, ещё не очень, но беззаботного, как принято шаблонно считать, детства? Здесь по утверждённому практикой сценарию предполагается многозначительная пауза для широкоформатного углубления в ваше индивидуально-конкретное прошлое, у каждого она, пауза, понятно, будет своя по продолжительности – детство ведь у всех разное во всех смыслах, это надо учитывать при правильной организации монолога. Задумывайтесь, пожалуйста, вспоминайте всласть, вволю, впадайте в полноводную память, как Волга в Каспийское море, я вас совсем не тороплю, барахтайтесь, куда нам спешить, смешивайтесь с морем сколько хотите… А сколько вам надо?

Пауза (продолжительная).

Через некоторое, но неопределённое время молчания с моей стороны всего лишь позволю себе немного сфокусировать ваши воспоминания, чтобы в закромах и закоулках навещённого внезапно незваным гостем мозга обратить судорожно рыскающее или безнадёжно блуждающее внимание на выбранную тему моего нынешнего размышления, чтобы ненароком вы не отчаялись, не ушли, не уплыли, не уехали, не двинулись, не телепортировались слишком далеко от стартового сигнала и смогли бы обратно всё-таки пешочком, спокойненько, не ускоряясь, а наслаждаясь всплывающими видами по сторонам, то там, то тут, всё же вернуться ко мне в компанию. Давайте теперь, когда старательно вытерли ноги о дверной половик и переобулись в домашние уютные и любимые тапочки, попробуем сравнить воспоминания добытые, ваши и мои. Располагайтесь поудобнее. Готовы?

В ответ слышится суетливое молчание, но всё равно я начинаю…

Вы помните, например, с какого возраста задумались о смерти? Неожиданно, да? Я помню – с одного памятного вечера в шесть лет. И это не преувеличение. А с какого времени вы полюбили жизнь и окружающий мир, помните? Я помню – с одного памятного вечера в шесть лет. И это не розыгрыш, я же не королевский шут, и мы не на юмористическом капустнике. А точно ли вы помните, когда начали правильно понимать сущность любви? Я помню точно – с одного памятного вечера в шесть лет. И это не шутка, я же предупреждал уже. И одно, и другое, и третье произошло во мне практически одновременно, с разницей всего в какие-нибудь десять несчастных и обильно плаксивых минут. И это тоже не выдумка, впрочем, вы и сами дога