Коллекционеры редкостей. Книга вторая

Ольга Кузьмина

Он – Йольский Кот. Гроза и ужас зимних ночей. И заядлый коллекционер редкостей. Они – манурмы. Змеи-оборотни, сотни лет незаметно живущие среди людей. Коллекционирование для них – стиль жизни и спасение от скуки. Однажды зимней ночью они решили основать заповедник для последних фэйри, с трудом выживающих в человеческом мире. Необычная живая коллекция привлекает внимание Йольского Кота, а магические артефакты, которые хранят последние фэйри, весьма интересуют Неблагой Двор, гоблинов и Дикую Охоту. Герои сумели пережить самые тёмные ночи года, но приключения продолжаются.

Ольга Кузьмина

Коллекционеры редкостей. Книга вторая

Глава 1. Снежная плесень

Снежок раскачался, оторвался от ветки и угодил прямо между ушей Баюна. Кот, не переставая распевать весеннюю серенаду, тряхнул головой. Снежок отлетел в сторону, отрастил ножки-прутики и заковылял обратно.

– Колобок, колобок, я тебя съем, – проворчал Серый Волк, придавив снежок лапой.

Баюн недовольно покосился на приятеля. Нашёл время смешить! Вот когда деревья снова станут зелёными, тогда и посмеёмся. А пока… Он запел громче, выводя такие рулады, что Соловей-разбойник удавился бы от зависти. Только где он теперь, Соловушка-то? Под каким сугробом окоченел? А ведь говорили ему: не пей, козлёночком станешь… В смысле, последнего ума лишишься! Не послушался.

Баюн перевёл дыхание и слизнул некстати навернувшуюся слезу. Серый Волк с шумом разгрыз снежок.

– Жри снег, помогай весне! – Он облизнулся, прицельно оглядывая ближайшие ветки.

– Пузо лопнет, – буркнул Баюн. – В лесу этой пакости больше, чем шишек в урожайный год. Застудишь нутро, я тебя, дурня, лечить не буду.

– Нет, ты послушай, я дело говорю. Весну звать – это, конечно, правильно. Но в наше время помощники всем нужны, даже весне. Давай я за этим смотаюсь… ну, ты знаешь. Который всё глотает, не жуя. Я быстро – одна лапа здесь, другая там.

– Сказала лисица, угодив в капкан! – глумливо хихикнули с дерева. Очередной снежок врезался Волку в лоб.

Серый зарычал, подпрыгнул и сорвал с ветки разом три снежка. Ещё недозрелых, безглазых.

– Свяжешься с Проглотом, я тебя самого съем! – рявкнул Баюн. – Заткнись и не мешай!

Он завыл на манер самца рыси, завидевшего подругу с соперником. Серый зажал уши лапами. Время, когда у рысей гон, Волк считал за худшее в году. Баюн однажды сравнил вопли лесных котов с банши. Но Серый не сомневался, что заморским плакальщицам далеко до таёжных рысей. Да и не осталось, говорят, банши. Перевелись все.

Уходит Старый Народ, оставляет после себя пустоту. А мир, он пустоты не терпит. Вот и лезет отовсюду иномирная погань, вроде этой снежной плесени! Весь Заповедный лес затянула. Май на носу, а снег и не думает таять. Сугробы намело дубам по колено, берёзам по макушку. Наст слежался тяжёлый, душный. Сугробы-гробы всему живому.

Ещё месяц зимы и Леший из спячки не выйдет, усохнет, в труху рассыплется в своей берлоге. А медведи с голодухи передохнут. И рыси в этом году не вопили. Один Баюн за всех старается… А что это тихо стало?!

Волк вскочил и налетел прямо на Баюна.

– Очумел?! – Кот тряхнул приятеля за шкирку, как щенка. – Всё, выманил я эту мразь! Теперь бежим. И не оглядывайся!

Ледяной наст шевельнулся под лапами, словно шкура потревоженной твари. Очень большой твари.

Они мчались по лесу – родному, знакомому до последней сосенки, но ставшему в эту бесконечную зиму чужим. С деревьев шипели снежки, срывались градом, больно били по спине, залепляли морду. Острые льдинки резали глаза, норовили пробраться внутрь – в кровь, в сердце. А за спиной нарастало жужжание, от которого ныли зубы и шерсть вставала дыбом.

– Не останавливайся!

Волк почуял рядом тёплый бок кота, ткнулся вслепую в длинную шерсть. Бежать стало легче. А потом Серый споткнулся обо что-то, опрокинул Баюна, и они покатились кубарем.

– Замрите! – приказал знакомый женский голос.

Они застыли перепутанным клубком. Жужжание слышалось совсем рядом, вокруг, повсюду! Волку отчаянно хотелось зажать уши, но лапы придавило.

– Ш-ш-ш… – успокаивающе прошептал Баюн. – Она справится.