Время доверять

Гера Фотич

Любимый детектив

Ленинград – Санкт-Петербург. А за этой революционной сменой миллионы поломанных судеб, разрушенных семей, обездоленных детей.

1985 год. В стране – перестройка. Антон Заботкин – сотрудник уголовного розыска. Он сотворил из бездомной девочки свою Мата Хари, внедряет ее к преступникам. Жизнь подопечной меняется: новые возможности и любовь кружат голову – трагедия и расставание неизбежны.

Проходит много лет, и Мата Хари возвращается. Всплывет череда громких преступлений, к которым причастна «Белая стрела». Всё спуталось: предательство на службе, разрыв с семьёй, неизвестная дочь. Прошлого не вернуть. А за подлость всегда приходит расплата. Но только любовь и доброта могут спасти в это тяжёлое время – «Время доверять».

Гера Фотич

Время доверять

«Человек присвоил себе право делить окружающий мир на царства, типы, классы, отряды, семейства… наделять свойствами и характеристиками… Кто дал ему право вешать на всех ярлыки? Ведь он и сам оттуда – из этой колыбели небытия, где закладывается нечто священное…»

© Гера Фотич, 2017

© ИТД «Скифия», 2017

Книга посвящается сотрудникам Советской милиции 1917–2017

Часть первая

1985…

Глава 1. Я никогда не буду таким…

Эти воспоминания преследовали Антона Заботкина на протяжении всей жизни, периодически всплывая из глубины памяти. И даже не воспоминания вовсе, а только звуки от них. Возникали как далёкое пульсирующее эхо: грохот захлопывающейся двери; сотрясение стен и шорох осыпавшейся штукатурки; лёгкий звон посуды в шкафу; короткий возглас матери; а затем продолжительное тихое всхлипывание, приглушённое одеялом.

Он даже не понимал, с какой стороны это звучало. Не мог вспомнить, где всё случилось. Будто находился тогда в центре мироздания, и всё происходящее окружало, точно замкнутая оболочка шара, наступало со всех сторон, давило. А сам Антон воспринимал себя частичкой сущности, не ведающей своего биологического и социального статуса. Как собака или любое другое животное, не осознающее собственной половой принадлежности, года рождения, неотвратимости смерти…

В дальнейшем Антон уяснил, что именно так захлопывается дверь за любящим человеком, уходящим навсегда. Потому, что слово «папа», которое он только научился произносить и отождествлять с теплотой и заботой, перестало звучать в его жизни – они ушли вместе…

– Папы у тебя нет!.. И не будет! – с визгом отрезала мать несколько лет спустя, когда на детской площадке он взял за руку мужчину. Того назвал «папой» малыш из песочницы. И Антону этот взрослый великан показался очень знакомым – с приятным голосом, лучистым взглядом и доброй душевной улыбкой.

Голос матери звенел негодованием пронзительно и резко – точно щеколда, навсегда запирающая ту далёкую захлопнувшуюся дверь.

В начальной школе Антон снова увидел знакомую улыбку. Приветливое лицо Юрия Гагарина ласково глядело со страницы учебника. И когда урок космонавтики был пройден, он украдкой вырезал портрет. Носил с собой, оставшись дома один, гляделся в зеркало – искал сходство.

Мать привносила коррективы, колюче цедила:

– Пиши аккуратно, тупица! – стояла сзади, когда Антон, склонившись над тетрадкой, старательно выводил буквы. Но сердце усиленно стучало, а ручка дрожала, голова вжималась от страха в плечи, ожидая очередного подзатыльника. – Что ты уткнулся в тетрадку своим длинным носом, как у отца…

Нос Юрия Гагарина удлинялся.

Антон прижимался грудью к столу, нависал, преодолевая страх, едва повернув голову, опасливо косился на мать.

Та не унималась:

– Ты во мне дыру протрёшь своими бараньими глазами. Ну копия отец…

Глаза на портрете приобретали соответствующую форму.

Антон еле сдерживался, чтобы не заплакать, внутри вскипало и переворачивалось – закусывал губу. Твердил про себя: «… никогда, никогда не буду, как ты…».

А когда по окончании Школы милиции ему предложили пойти служить в Инспекцию по делам несовершеннолетних, в памяти снова возникли звуки хлопающей двери и щеколды. Накрыли гулким эхом, задрожали внутри. Точно это уже он пытался проникнуть оттуда, с лестничной клетки через запертую матерью дверь.

И почувствова