Глава 1

С моей женой, Камиллой Шикльгрубер, будущей миссис Притчет, я познакомился в кафе. Мне было 26 лет, ей было 18. Она была в том возрасте, когда девушка еще похожа на человека, а не на пришельца с другой планеты, вид которого эволюционировал из губ и бровей. Впоследствии эти губы и брови обрастают носом, щеками, глазами, шеей и всем прочим телом, что придает этому гуманоиду вид человека разумного, то есть нас с вами. С возрастом я начал понимать, что чем больше у женщины губы – тем меньше у нее мозг. Большие губы – это диагноз. Врачи скрывают это от нас, но тайно они выкачивают из черепной коробки серое вещество и вкачивают его в губы, делая женщин более красивыми для таких же, как они, то есть людей с выкаченным из головы серым веществом. Камилла была вполне мила, производила вид не глупого человека, искусно скрывая мелководность, или, если хотите, удивительную неглубокость своей интеллектуальной почвы, проще говоря, поверхностность. Но кто будет копать вглубь ума красивой женщины? Мало кто из мужчин такие заядлые диггеры. Я также не был заядлым в чем-либо, особенно в ремесле шахтеров, никак не относящемся к моей жизни. Вообще, это полное и всепоглощающее отсутствие ремесла в моей жизни играло со мной злую шутку, ибо перебиваясь с одной работы на другую, я слишком много отдыхал и слишком мало зарабатывал, что всегда являлось причиной для упрека со стороны любой женщины, пусть даже я имел свою собственную квартиру, в которую мог привести этих дам, как правило, не имеющих не только прибыльного ремесла, но даже и отдельного жилья. Требуя от мужчин стабильной работы с хорошим окладом, квартиры, машины, эти дамы не имели сами ни одного пункта из вышеприведенного списка, который с этих пунктов начинался, но отнюдь ими не ограничивался. Это была одна из причин за которые я любил девушек помладше. Они любили за внешность, чувство юмора, ум, стиль, но не за ту выгоду, которую ты можешь дать им в жизни. Это было честно и, чего греха таить, удобно для мужчин. Я пил кофе, а Камилла, розовощекая блондинка маленького роста, сидела и пила какой-то приторный молочный коктейль с шапкой из взбитых сливок вместе со своей подругой, а я подошел и представился: «Дэниел Притчет, к вашим услугам». Вот так просто и изысканно, это производит впечатление необычностью своей формы. Чтобы быть немного экстравагантным требуется как минимум одно из трех: быть либо сумасшедшим, либо пьяным, либо просто отбросить все приличия и стеснения, сыграв свою роль. Чаще всего я сочетал в себе сразу все три качества. Что было понятно и ожидаемо, подруги захихикали, но добыча заглотила свою наживку. Мы немного выпили, поболтали и я проводил Камиллу до дома. Путь пришлось проделать не малый, ведь мы были в Кафебурге, а ее дом находился в Хомбурге[1 - Homebourg – город-дом], там же, где и все остальные дома, включая мой собственный. Такое совпадение названий никого не удивляло, кроме меня. Ведь я был, как уже сказано выше, сумасшедший, а значит меня в принципе поражали многие вещи, которые были обыденными для окружающих. А может я сам придумал эти названия и другие это так не называли? Черт его знает. Главное то, что ее дом был совсем недалеко от моего, а значит можно было попытать счастье и завязать с ней какие-либо взаимно приятные отношения. Любовь – это прекрасно, но все прекрасное, даже финансовая стабильность, должно зиждиться на каком-то основании, фундаменте. Иначе рухнет даже дом, не то что такая серьезная вещь, как любовь или, тем более финансовое благополучие. Камилла спрашивала меня: «Что для тебя важно в женщине? Внешность или внутренний мир?» Какой «ванильный», чисто женский вопрос! Как можно отделять одно от другого? Я отвечал: «Внешность – это как фундамент дома. А внутренний мир – сам дом. Дом не выстоит без фундамента. Но кому нужен один фундамент?» Я был честен, поэтому она мне не верила. Женщины верят в красивую ложь даже лучше, чем в красивую правду. Если ложь безобразна, то она все же лучше безобразной правды. Может поэтому глупые девочки живут с неразвитыми грубыми мужиками? Эти мужики способны лишь на некрасивую грубую ложь и такую же