Памфлеты

Сергей Александрович Снегов

Творчество писателя-фантаста и популяризатора науки Сергея Александровича Снегова поняли и приняли не сразу. Его первый роман «Люди как боги» отвергли подряд сразу четыре издательства, потому что в обществе будущего, которое он создал в своем произведении, ощущалась явная нехватка коммунистической идеологии. И все-таки именно этот роман, впоследствии переведенный на восемь языков, принес писателю мировую известность.

В сборнике «Памфлеты» мы хотели бы представить вам менее известные, но от этого не менее интересные произведения писателя, написанные в стиле политической сатиры.

Сергей Снегов

Памфлеты

© Т.С. Ленская

© Е.С. Ленская

© ИП Воробьёв В.А.

© ООО ИД «СОЮЗ»

Чудотворец из Вшивого тупика

Глава 1

Уже за сто метров сержант Беренс разглядел, что новобранец Эриксен – дурак.

Он слишком часто и слишком по-доброму улыбался. И у него были очень ясные не то серовато-голубые, не то голубовато-серые глаза, большие и грустные, к тому же такие круглые и с такими фарфоровыми белками, что казались блюдцами, а не глазами. Индикатор Подспудности записал в призывной карточке Эриксена невероятную характеристику: этот верзила говорил лишь то, что думал, и даже в глухих тайниках его души пронзительный луч индикатора не обнаружил ни черного налета злобы, ни скользкой плесени лживости, ни мутных осадков недоброжелательства, ни электрических потенциалов изортавырывательства, ни молекулярных цепочек заглазаочернительства, притаившихся в маскировочном тумане влицопресмыкательства. О магнитных импульсах к чину и гравитационной тяге к теплым местам и говорить не приходилось. Эриксен был элементарен, как новорожденный, и бесхитростен, как водонапорная башня. Таких людей на Марсе давно уже не водилось.

– Вы, малютка! – сказал толстый сержант Беренс, снизу вверх, но свысока оглядывая двухметрового Эриксена. Сержант Беренс – рост сто шестьдесят два, вес девяносто четыре, карьеризм семьдесят восемь процентов, лживость в границах нормы, свирепость несколько повышенная, ум не выше ноль сорока семи, тупость в пределах среднего экстремума, общая оценка: исполнительный до дубинности оптимист – держался с подчиненными высокомерно. Он умел ставить на место даже тех, кто был на своем месте. – Я не понял: из какого сумасшедшего дома вы бежали?

Эриксен спокойно сказал:

– С вашего разрешения, сержант, я в сумасшедшем доме не бывал.

Беренс с сомнением раскручивал ленту магнитного паспорта.

– Но где-то вы жили до того, как вас призвали в армию?

– Я жил в городе номер пятнадцать, восемнадцатый район, сорок пятая улица, второй тупик.

– С ума слезть, – проговорил сержант. – На всех линиях, где у нормальных людей раковые опухоли нездоровых влечений, у этого недотепы сплошные нули и бледные черточки. По-моему, он ненадежен. Что вы сказали, Эриксен? Город номер пятнадцать? Знаю. Сороковой градус широты, сто двадцать восьмой меридиан, островок на пересечении пустого восемнадцатого канала с двадцать четвертой высохшей рекой. Сорок три тысячи жителей, половина стандартные глупцы, около сорока процентов – глупцы нестандартные, остальные социального значения не имеют.

– Так точно, сержант.

– Мы одиннадцать раз уничтожали этот город, – мечтательно сообщил Беренс. – В последней атаке полковнику Флиту удалось испепелить все дома и разложить на молекулы всех людей и животных. Лишь в одном из подвалов (от флуктуационного непопадания – чудо, так сказал генерал Бреде) уцелел младенец, мы с полчаса слышали его плач. Флит ударил по нему из Суперъядерной-3 – это мегатонный усилитель взгляда. Вы даже представить себе не можете, как сверкали глаза полковника, когда он погружал взгляд в творило орудия. Этот проклятый младенец обошелся нам в два миллиона восемнадцать тысяч двести двенадцать золотых марсов… Боже мой, вообразить только – два миллиона!.. – Беренс посмотрел на Эриксена и добавил: – Это были кибернетические маневры. Атаки разыгрывались на стереоэкране.

– Так точно, – сказал Эриксен.

– Постойте! – воскликнул сержант, пораженный. – Вы сказали: второй тупик? Вы знаете, как он называется по-другому?

Эриксен опустил го