Целую вашу боль

Ана Май

Лекарство от разбитого сердца, больной души только в самом человеке, укутанном одеялом времени. Боль сама уйдёт, когда станет жарко под одеялом времени. Наберите ванну терпения, ложитесь в неё и принимайте. Ежедневно. Мы все любим, чтобы нам было хорошо, и отвергаем что-то, когда нам плохо. Но боли необходимо отвести свои часы, как преподавателю в университете. Вы увидите, как станет легче, когда перестанете сопротивляться боли. Возможно, вам впредь следует себя беречь. Быть может, стать чуточку сильнее прежнего. А может, боль пришла сказать, что всё, что вы делали до – неправильно, и это сломало вас. Каждому отведена своя боль. Не надо её глушить, тем самым только продлите её присутствие до бесконечности. Вы скажете, как просто сейчас говорить об этом? Абсолютно не соглашусь. Это не только просто говорить, но и просто сделать. Конечно, проявив чуточку силы воли и терпения. Ну, а где мы это не применяем, если хотим чего-то достичь? Вот-вот.

Ана Май

Целую вашу боль

«Счастье творца – возможность быть вкладом в других людей. Соприкасаться частичкой себя, чтобы сделать жизнь кого-то хотя бы чуточку лучше».

– Ана Май

Фото из личного архива

От автора

Боли я отвожу в своём писательстве довольно много. Это происходит по той простой причине, что я считаю важным наличие у каждого писателя текста, равного хотя бы одной спасённой душе. По принципу: «Не болит – расковыряй и напиши. Болит – проработай и напиши». Вовсе не обязательно проживать в настоящий момент боль, чтобы о ней говорить или писать. То, о чём говорю в своих текстах, – пережитое, при помощи которого позволяю себе сейчас рассуждать так, а прежде, соответственно, пережить.

С наилучшими пожеланиями.

Целуй меня, моя Боль

За любым разочарованием прячется возможность.

Она вошла в мой дом – уверенно, быстрыми шагами, на высоких каблуках, в облегающем, из чёрного атласа платье на тонких бретелях и с открытой спиной. Сунула мне охапку чёрных роз и, нацарапав на сердце «the end», села напротив, положив ногу на ногу и закурив длинную, тонкую сигарету. Столько грации. Я польщена.

Я смотрю на неё: невероятно красива, с запахом страсти на шее и запястьях – от неё веет дикой сексуальностью. Она диктует мне свои правила, и я не могу сопротивляться: она ждёт, что я включу Toni Braxton, – и я безмолвно поддаюсь.

– Идём в душ. Смывай свою сентиментальность. У меня есть прекрасный аромат для тебя, состоящий из ноток бодрости и силы. Это тебе пригодится.

После намажу твоё тело ароматным маслом из твёрдых сортов жёсткости, и она впитается в тебя. Для чего, спросишь? Сегодня идём в ресторан. Тебе нужно собраться с духом. Надевай свой лучший наряд. Женщина носит уверенность!

Снова робко подчиняюсь. Обнажённая выхожу из ванной, а в комнате на белой смятой постели уже ждёт комплект белья. Исключительно чёрное. Теперь мой любимый цвет. На плечиках висит платье, рядом стоят туфли. Вечер обещал быть страстным.

– Потанцуем? – тихо шепчет она. – Налью тебе что-нибудь из аристократичного Chablis Grand Cru АОС. Сегодня ты заслуживаешь лучшего, ведь я вошла в твою жизнь.

Она заставляет включить музыку громче – теперь это «Каприз №24» Никколо Паганини, и мелодия касается каждого нервного окончания. Настроение слегка поднимается, и я с бокалом вина уже пританцовываю перед зеркалом, но вновь срываюсь в небольшую истерику, во время которой тем не менее нервно замазываю румянами растекающуюся тушь на щеках .

– Ты рано сдаёшься! Собирайся, как на самый лучший праздник. Я буду с тобой и вытащу тебя из этого состояния, хоть пока ты чересчур сопротивляешься. Ресторан, не забыла?

Она весьма настойчива. Допив вино, замаскировав следы слёз, я собралась. Нам предстоял вечер в ресторане, где днём позже должны были праздновать свадьбу. Та, что на высоких каблуках вошла в жизнь женщины, что сейчас разбита, —

Боль.

Вошедшая в тот миг, когда невеста узнала об измене своего ещё только будущего мужа. Теперь Боль гнала ее в тот ресторан, где, помимо несостоявшейся уже свадьбы, пара ещё и познакомилась годом ранее, – она хотела, чтобы женщина сделала это и дошла до кипящей точ