Полет в Толмачево

Андрей Беляков

Небо и самолет-как обжитой дом. Привычно и уютно. И так и должно оставаться-даже когда приходится принимать нестандартные решения…

Андрей Беляков

Полет в Толмачево

Москва, Домодедово, местное время 23:27:30 секунд. Самолет рейсом S7 2513 до Толмачево находится на исполнительном; накрапывает мелкий дождик; пилоты запрашивают разрешение на взлет.

– 2513, взлет разрешаю, ветер встречный, 3 м/с, занимайте 300 к первому, первый доложите,  – отвечает диспетчер.

– 2513, 300, первый доложу.

– Ну что, поехали,  – обратился командир Астахов Алексей Леонидович ко второму пилоту Полякову Сергею Александровичу.

– Поехали, командир, с Богом!

– С Богом,   –   и командир плавно перевел РУДы в положение «взлет».

23:27:50 секунд, скорость растет, а с ней и интенсивность капель, попадающих на смотровое стекло, но стеклоочистители справляются, пилоты выдерживают направление педалями.

– Скорость принятия решения.

– Взлетаем,  – подтверждает командир.

Еще несколько секунд – и пилоты тянут штурвал на себя. Самолет отрывается от земли, дождь усиливается, и щетки уже не справляются. Вода сплошным потоком закрывает обзор.

– Шасси убрать,  – командует командир. –  Пилотируем по приборам.

– Шасси убраны, красные горят, по приборам,  – подтверждает второй пилот.

В 23:28:24 секунды срабатывает аварийное табло левого двигателя –  «стружка в масле». Алексей и Сергей переглядываются, и оба пробегают глазами по приборам, показывающим параметры работы двигателя. Параметры в норме.

Высота 100 метров.

– Закрылки.

– Убраны, командир.

Оба летчика продолжают молча пилотировать самолет. Наконец, командир прибирает РУДы до номинального режима, красное табло гаснет.

– Что это было?  – первым нарушает молчание командир.

– Может, предохранитель?

– Если бы предохранитель – не погасло бы.

– Ну и, твое решение?  – спрашивает Сергей.

– Ну, погасло же; я бы продолжил, в крайнем случае, не дай Бог, конечно, что нам грозит? Отказ двигателя, полетим на одном.

– А если пожар?

– Ну, Сергей, что решаем?

– 300 метров, командир.

– 2513 на первом, 300.

– 2513 продолжайте набор, курс 227, на частоте 105209 переходите на связь с подходом.

– 2513 набор продолжаю. Курс 227 на связь с подходом, вам до свиданья.

– Хорошего полета, 2513.

Связались с подходом, доложили о срабатывании табло.

– Ваше решение 2513?

– Продолжаем полет,  – подтвердил командир, глядя на Сергея; тот, соглашаясь, кивнул.

– Повнимательнее, 2513, доклад по обстановке.

– По обстановке,  – продублировал Алексей Леонидович.

23:38, набор высоты продолжается, все в норме; прошли облака, дождь прекратился, выглянула луна, и появились звезды. На душе полегчало. Включили автопилот.

– Может, пронесло?

– Думаю, да,  – поддерживает Сергей.

Прошло еще пять минут. Табло вновь моргнуло красным угрожающим светом.

– Сука,  – выругался Алексей Леонидович.  – Ты видел?

– Да, но движки в норме, глянь; предохранитель глючит.

– Ну, дай-то Бог!

Заняли эшелон, перевели двигатели в крейсерский режим, все в норме. Алексей подмигивает Сергею:

– Давай выпьем кофе, какое-то нервное начало, думаю, все позади, движки не перегружены; долетим.

– Куда мы денемся,  – улыбается Сергей, и летчики вызывают стюардессу.

– Катерина, здравствуйте, а можно нам кофейку.

– Вам, Сергей Александрович, ложку сахара, а Вам, Алексей Леонидович,  – без, правильно?

– Да, Катерина, все так, спасибо. Все в порядке на борту?

– Да, все хорошо, пассажиров немного, чуть больше половины салона, сезон закончился.

– Через месяц добавится народ, праздники начнутся.