Автор Исландии
Халльгрим Хельгасон
Скандинавская линия «НордБук»
«Автор Исландии» – оригинальный новаторский роман, увлекающий читателя в невероятное путешествие по миру исландской культуры минувшего века. Хатльгрим Хельгасон создал эту книгу по мотивам своего сна, в котором нобелевский лауреат Халльдоур Лакснесс (1902-1998) после смерти попадает в собственный роман «Самостоятельные люди». Поместив героя-рассказчика в подобные обстоятельства, автор затрагивает вопросы о взаимоотношении писателя и его произведения, реальности и художественного вымысла, жизни и смерти.
Хатльгрим Хельгасон (р. 1959) – один из самых известных современных исландских писателей, лауреат многих литературных премий, кавалер Ордена искусств и изящной словесности Франции (2021). За роман «Автор Исландии» был удостоен национальной литературной премии (2001). На русском языке выходили книги «101 Рейкьявик», «Десять советов по домоводству для наемного убийцы», «Женщина при 1000 °C», «Шестьдесят килограммов солнечного света».
Хатльгрим Хельгасон
Автор Исландии
Hallgr?mur Helgason
H?fundur ?slands
© Hallgr?mur Helgason, 2001
Title of the original Icelandic edition: H?fundur ?slands
© Ольга Маркелова, перевод на русский язык, 2023
© ИД «Городец», издание на русском языке, оформление, 2024
* * *
Глава 1
Так возникают горы. С такой фразой в голове я просыпаюсь. Горы возникают так и только так. Чувствую, что в уголок губ мне кто-то тычет. Что за черт! Тыкать пальцем? В меня? Открываю глаза. Это маленький мальчик… Ничего не понимаю!
– А ты спал?
– А?
– Ты спал?
Что за бред собачий! Откуда этот малец? Он снова тычет пальцем мне в щеку.
– Эй! Мальчик! Прекрати!
Он с расстроенным видом убирает свой палец, смущается. Светловолосый, в мохнатом свитере, он опускается на корточки, потупившись, теребит траву. Кажется, я был с ним слишком резок. С другой стороны, нечего тыкать в меня пальцем. Где, спрашивается, уважение к пожилому человеку? Эта современная молодежь растет как трава. И заняться ей абсолютно нечем; им ведь даже работать не приходится. Дисциплины никакой. А для родителей питание лососей в садках важнее воспитания детей. И сами они – дети, все эти взбесившиеся поколения, – вечные дети, слушающие молодежную музычку, пока их не хватит инфаркт. И до старости у них юношеский задор в крови. Немудрено, что у них случается кровоизлияние в мозг, ведь контролировать собственную кровь они не умеют. А потом, уже в доме престарелых, они окончательно впадают в детство и скачут вокруг наряженных елок точно так же, как раньше прыгали вокруг злободневных проб лем. Седовласая немощь!
А мальчонка бедняжка! Неужели он сейчас заплачет? Сколько же ему лет? «Восьмой пошел»? «Скоро будет пять»? Детство слишком далеко от меня. Я смотрю на детей из дальней дали своих прожитых лет, мне видны лишь общие черты, а не точный возраст. Старость сидит в лодке вдали от берега. Она не знает названий прибрежных гор. Между мной и мальчонкой – целый век упорного труда, копошение в словах, острые линии, которые время когда-нибудь прочертит по его лицу.
– Ты старый, – раздается из-под светлой челки. Голос у него громкий, детский – и в то же время от него веет древностью.
– А? Что?
– Ты такой старый.
– Да, – довольно раздраженным тоном отвечаю я. Ну где она… Да, а где же моя Бриндис? И почему я не в кресле?
– Но поучить меня ты сможешь, правда?
– А? Поучить?
– Да, ты же учитель?
Ну да, одну зиму я и вправду учительствовал. Кто больше не школьник – того заставляют быть учителем. На этих уроках они дали мне больше, чем я – им. А одна утверждала, что я дал ей ребенка.
– Где твой папа? – спрашиваю я.
А что же стало с тем ребенком? Ах, да, он вырос в женщину. И эта женщина работала в магазине на улице Лёйгавег[1 - Улица в центре Рейкьявика, на которой расположено множество дорогих магазинов и кафе.], куда я зашел сырым и темным зимним днем. Йоунина? Йоуханна? «По всей вероятности, я – отец». А потом я взял ее за руку и заметил, что руки у нее мои. Рукопожатие – два звена одной цепи. Руки она унаследовала от меня, – а по дороге от рук до головы кое-что потеряла… Стала
ЛитРес