Память счастья
Петр Сосновский
"Память счастья", "Черт крутит" и "Прости меня Сережа" – три рассказа о нелегкой жизни героев в девяностые годы. Что примечательно? У каждого из них неплохое окончание. Думая, что можно почитать, хотя бы для того, чтобы вспомнить то время.
Петр Сосновский
Память счастья
Память счастья
Перед тем как выйти из дома я бросаю взгляд на лик Спасителя, икона которого висит у меня над кроватью. Порой я крещусь. А тут собирался на работу замешкался. Услышав голос матери: «Слава, ты уже уходишь? Смотри, будь осторожнее на дороге». Крикнул из коридора: «Хорошо!» – и вышел за порог.
Ждать лифт я не стал, побежал по лестнице, торопился. В считанные минуты я был возле гаража. Раньше в нем стоял «Запорожец» отца, теперь мой «Пежо». Автомобиль был не новый, но выглядел прекрасно.
Я работал директором строительной фирмы, и мне не стоило ездить не только на «Запорожце», но даже на «Ладе». Клиенты, с которыми я имел дело, были людьми солидными, мозолить их глаза не престижной «техникой» – себе вредить.
Людей в моем подчинении работало не много. Однако все они были специалистами не одной профессии. Может быть, по этой причине бедствовать нам не приходилось. Договоров хватало.
В отличие от обычных строительных организаций мы занимались художественным оформлением фасадов и интерьеров зданий, благоустройством окружающей территории. Труд наш был можно сказать более высококвалифицированным. Однако творчества в нем не хватало. Проявить себя я мог не всегда.
Владельцы, строящихся как «грибы», шикарных особняков часто обращались ко мне с просьбой придать зданию вид уже известного в городе офиса. Для них было достаточно, простого, каталога. Они, «новые русские» все делали, чтобы походить на «старых» немцев, французов, англичан. В моде был стиль «евро» и обычаи своей страны не признавались.
Мне, закончившему в свое время «Строганку» – художественное училище – такие обращения кроме обиды ничего не вызывали. Занимаясь не только административной работой, но и подготовкой проектов, согласованием их с заказчиком я пытался внести в них хоть что-то наше, русское. Это стоило мне большого труда. Быть свободным в исполнении заказа ни как не удавалось.
Еще вчера вечером я назначил встречу новому своему знакомому Алексею Ивановичу Ломанову – генеральному директору «Финансово-промышленной группы» и теперь ругал себя за то, что не смог выйти из дома пораньше, с запасом.
Мне рассказывали, что он разбогател на какой-то афере то ли при организации строительства города-сити, то ли сверхскоростной железной дороги. Суть, конечно, была не в этом. Подробности меня не волновали. Важно было то, что Алексей Иванович сумел распорядиться полученными средствами. В первую очередь он, открыл свой банк. Затем с его помощью занялся торговлей. Уже, после, вспомнив о своей инженерной специальности, организовал производство, правда, на первом этапе пользовался ресурсами, простаивающих заводов.
Я, конечно, завидовал ему, но больше не деньгам, а его расторопности. Так раскрутить дело мог не каждый. Мне до него было далеко, прежде в самом себе бы разобраться.
Алексей Иванович ждать не любил. Я знал и, хотя эта встреча с ним была не первая, опаздывать не хотел. Он мог быть моим хорошим клиентом, так как имел желание со мной сотрудничать.
Как назло мой «Пежо» не хотел заводиться. Конечно, я мог бы обратиться к кому-нибудь из своих коллег. Любой был бы рад оказать мне услугу. Но несчастье случилось утром, в то время, когда все спешат на работу. Если бы я позвонил по телефону, то вряд ли бы кого застал дома. Ждать, первого объявившегося в офисе и просить его подскочить за мной, было не реально.
Господин Ломанов человек умный и неторопливый в делах требующих больших затрат долгое время, не понимал меня.
—Вячеслав Петрович, – говорил он мне, – зачем вам мучится, что-то придумывать, когда все уже лежит на поверхности. Нужно только качественно повторить.
Его слова не были новыми. Однако я не хотел заниматься простым копированием. Особняк моего подопечного, купленный им за бесценок, из-за неправильной эксплуатации здания, приведшей к запустению,