Ангел-хранитель аллеи Ангелов

Николай Бизин

«Роман – именно что с судьбой моей Родины»: в нём «нет ни эллина, ни иудея» (что ассоциируется с такой общностью, как советский народ), зато -ь присутствует Среда Воскресения.Роман – с судьбой, на основе некоторой мемуаристики: как невидимо прорастают сквозь наши тела и души последствия решений, принимаемых Верховными Главнокомандующими – для-ради выживания этноса (и личности) и соборного сбережения Веры. События показаны с двух сторон: это и наши (автора и его малой Церкви друзей) прижизненные мытарства в Москве девяностых, и посмертные мытарства Иосифа Виссарионовича Сталина – всё ведёт к простой мысли:У каждого из нас есть не только своя аллея Ангелов, но и каждый являетсяеё ангелом-хранителем. И о тяжести принятия решений пойдёт речь: каждому дан Крест по силам.В повествовании нет ни обвинений или оправданий (само-обвинений и само-оправданий), есть вера в то, что мы уже победили непобедимое зло.

Николай Бизин

Ангел-хранитель аллеи Ангелов

посвящаю этот текст моей маме, Александре Николаевне Бизиной,

а так же моей малой Церкви Друзей: Марии Назаретян и Александру и Елене Наумовым

не прощай меня, Бухарчик

первая часть моего романа с новейшей судьбой моей родины, в которую серебряными нитями вплетены решения её Верховных Главнокомандующих: Ленина, Сталина, Путина.

Духовное рассуждение срывает личину с действия наших страстей, часто представляющегося для неопытных и страстных действием высочайшего добра и даже действием Божественной благодати; духовное рассуждение срывает личину с падших духов, которою они стараются прикрыть себя и свои козни.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Видите ли, я живу при абсолютном убеждении, что Россия – святая Земля. И что здесь соединятся Тора и Новый Завет. И здесь абсолютно всё об этом говорит.

"Глупые идут в Дом веселья. А мудрые – в Дом скорби."

Как-то так.

Лев Новожёнов

Я представил себе, что сейчас, когда весь мир собрался мою страну нивелировать до собрания разномастный корпускул, и вновь вся надежда на решения Верховного, на героизм и умение российского воина и на самоотверженность тружеников тыла, я самолично стал свидетелем со-беседы другого Верховного – со всем синодиком призраков погубленных им людей, и невинных, и супротивников.

Разумеется, это была аллюзия на картину Михаила Клодта «Иван Грозный и тени его жертв».

Иосиф Виссарионович Сталин находился на своей даче. Была ли эта дача подмосковной (Ближней – в Кунцево), или же – находилась она (находила себя) на Черноморском побережье, именуясь Холодная речка (в 15 километрах от Гагр), или даже – какая-нибудь ещё: не суть важно! Великий поэт-фронтовик сталинско-советской эпохи Борис Слуцкий уже описал происходящее с нами (если смотреть на него – из моего будущего): все мы ходили под Богом. У Бога под самым боком.

Однажды я шёл Арбатом.

Бог ехал в пяти машинах.

Слово сказано. Если по Смерти своей на Кресте Господь (одномоментно) пребывал в аду, во Гробе Господнем и находился одесную Отца, то (положив Иосифа Ужасного как версификатора реальности, если не демиурга) возможно найти нашего героя где угодно и когда угодно, причём – одновременно.

Делать этого я не буду. Хотя бы потому, что (не смотря на некие тонкие навыки) сам я далеко не таков. Кто я, чтобы судить о долге, о святости, о предназначении? А с другой стороны: кто, если не я? Каждый так может сказать о себе. Хорошо бы, чтоб этот каждый начинал свои суждения с долга.

Определю некоторые данности.

Итак, Иосиф Виссарионович Сталин находился сейчас во времени и пространстве некоей дачи: слово это происходит – от-«дано», почти бого-данность… Кем дано, даже не спросится!

Ответ очевиден: царём в голове (за службу царю и отечеству)! Те, кто получает эту самую дачу, безусловно были, есть и будут люди служивые (по нынешним временам – почти святые).

Где сегодняшние святые?

Они там, где всегда Россия.

То есть здесь и сейчас.

Если их не заметит глаз,

То ими душа дышит.

Святые тебя не выше.

И ты их ничуть не ниже.

И я из груди их вышел.

Как сердце, чтоб биться в такт.

Чтобы влюбиться так

Обыденно-запредельно!

Бе