Рыжий, вперед!

Темный

Хорошо рыжему коту, кормят, поят, развлекают. Вот бы и мне быть таким, но что поделать, если родился человеком. Придется разгребать проблемы, пока кто-то нежится под солнцем и мурчит.

Темный

Рыжий, вперед!

глава первая

Кот вальяжно возлежал за окном, невозмутимо игнорируя мою персону. Ладно, рыжий, приду с обеда, посмотрим как ты на сосиску смотреть откажешься! Этот шерстяной представитель… виверн или вроде того, доктор так его обозвал, появляется за моим окном сразу после обхода и наблюдает за мной, как за обезьяной в клетке. Благо и решетки есть и я, по словам доктора, вроде как родня обезьянам. В моем положении это особенно смешно, прыгающие с ветки на ветку шерстяные верзилы и я, худой и едва ковыляющий… На меня взглянули два круглых желтых глаза, как бы говоря, расслабься и наслаждайся жизнью! Хорошо рыжему, ни забот, ни хлопот, знай себе сосиски у обезьянки отбирай…

Вздохнул и покосился на тумбочку у кровати. Сколько раз говорил, чтобы убрали обезболивающее, ну или назначали принимать. Нет, не положено! Сами себе противоречат! Профессор убеждает терпеть до последнего, наблюдающий врач принимать обезболивающее при первых признаках! Знал бы он каково это, ощутить первые признаки… По металлическому цилиндру протеза начинают плясать воображаемые искры, потом тонкие молнии, а уж когда они свиваются в яркие жгуты, остается только грызть кожаный ремень, чтобы зубы не сломать. Когда после первой пробы приступ случился, в операционную меня санитары несли, все протезы погнул, сам не помню как. Аж жутко становится, согнуть трубу в десять сантиметров! Правда, думаю, это я своей левой рукой так сумел, не даром же и ее металл в узел свернуло! Профессор аж перекрестился, когда увидел. Однако замену сделал и новые настройки лично полез ставить, ассистентам не доверил.

Рыжий выгнулся дугой, зевнул и… исчез! За спиной послышались шаги, обход!

Дверь открылась и ко мне вошел сам Семен Лазаревич, профессор и светило всей нервной хирургии! Интересно, почему он морщится, когда я его так называю?

– Игорь Викторович! Как самочувствие?

Вот странный он! Мужику явно за семьдесят, а он ко мне, пацану, на вы! Прям неудобно становится, что он ко мне так, а я со своими болями.

– Здравствуйте, Семен Лазаревич! Все хорошо, жалоб нет.

– Да?! Кто же тогда два часа назад завывал на этаже? Надеюсь, вы не арии разучивали? – Между шутками профессор успел осмотреть мне глаза, пульс пощупать и в рот заглянуть. – Настоятельно рекомендую вам, голубчик, гулять в парке.

– Зачем. – Угрюмо отвел взгляд в угол. – Там барышни гуляют, чего их пугать.

– Молодой человек! – Семен Лазаревич повернул меня к себе. – Вы герой! Этого стыдится нечего! За то вам и протезы бесплатно…

Профессор полез копаться с протезами, а я молча закрыл глаза. Герой! Сейчас я бы точно поступил по другому. Сгорал бы со стыда, но не горел бы в пламени фосфорной бомбы!!!

Нас выдернули с фронта и отправили в Бердянск, шить новую парадную форму. У меня так ее и не было, тут денег бы матери отослать, а не парадку шить. Однако ничего не поделаешь, приказ, интенданты зубами скрипнули и все спроворили. Наш генерал-атаман граф Семенов Петр Анисимович решил соседям нос утереть или в заклад с кем побился, в общем отправил нас на награждение аж в сам Санкт-Петербург! Вот я после награждения и решил прогуляться до банкета, его аж на вечер наметили. Набережная сверкает, барышни с зонтиками, я им во все тридцать два улыбаюсь… Потом мобиль с сопровождением, придурок в котелке мечет бомбу, взрыв, крики! Кругом люди мечутся, а из мобиля мужик в сапогах лезет… Мне эти сапоги до сих пор в кошмарах снятся! Начищены так, что в них брусчатка отражается и морда второго метателя! Сам не знаю зачем, я этого второго повалил, а дальше… Дальше меня как огромным пузырем подбросило, белым, ослепительным и жарким…

– Голубчик! Вы меня слушаете?

Выскочил из воспоминаний, как из ледяной проруби, встряхнулся и преданным взглядом на профессора.

– Значит так, Игорь Викторович! Считайте первый этап пройден. За что вам отдельная благодарность, за терпение. – Семен Лазаревич пожевал губами.