Стефан Щербаковский. Тюренченский бой

Денис Леонидович Коваленко

Рассказ этот о первом сухопутном бое в Русско-японской войне, известный как «Бой на реке Ялу» или как «Тюренченский бой». Сегодня – это граница между Северной Кореей и Китаем. Тогда же, в начале ХХ века – граница Манчжурии (территория на которую претендовала Российская Империя) и Кореи (территория на которую претендовала Япония). Этот первый бой, как и все последующие бои, русская армия проиграла, как проиграла и саму войну. Но бой этот остался в истории благодаря 11-му Восточно-Сибирскому стрелковому полку, что штыковой атакой прорвался из окружения. Героем же этой атаки стал полковой священник Стефан Щербаков, что своим мужеством трижды поднимал полк на прорыв.

Денис Коваленко

Стефан Щербаковский. Тюренченский бой

«Бой у Ялу явился случайным

как для начальников, так и для войск»

Из донесения генерала Куропаткина императору Николаю II

Утром 18 апреля[1 - 1 мая по новому стилю] 1904 года, 11-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, в полном составе, в белоснежных гимнастерках[2 - Форма защитного цвета появилась в российской армии лишь в 1907 году, Япония одела своих солдат в форму цвета хаки в 1904-м], с винтовками с примкнутыми штыками, стоял в резерве в местечке Тензы, в пятичасовом переходе от Тюренчен, где располагались основные силы русской армии. Стоял на желтых холмах высокого берега реки Ялу, что разделяла землю Кореи от земли Северного Китая, называвшейся Манчжурией, а на картах России обозначенной как Желтороссия[3 - Земля эта юридически китайская, но с российским наместником во главе – генералом Евгением Ивановичем Алексеевым]. 11-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, весь, до последнего солдата, стоял под этим утрене-розовым безоблачным чужим небом и слушал, как рвутся снаряды, как стреляют ружья; слушал отдаленные крики чужой гортанной речи. Слушал и ждал.

– Николай Александрович, – капитан Иванов был возле своего командира, полковника Лайминга, так же, как и все – как и солдаты, как и сам полковник – слушал тревожные звуки боя. – Николай Александрович, – повторил капитан, – японцы, видно, переправились через Ялу.

– Слышу, – не взглянув на капитана, жестко ответил полковник. – Таков и был план Засулича[4 - Начальник Восточного отряда Маньчжурской армии]: заманить японцев на наш берег и лихой контратакой сбросить врага в реку. Всё идет по плану командования. Мы стоим и ждем приказа.

– Река широкая, – невольно возразил капитан, – можно было расстрелять противника на переправе. Зачем допускать его на нашу сторону?

– Довольно рассуждений, господин капитан, – ответил полковник, – мы солдаты, наше дело приказ выполнять.

– Господин полковник, посмотрите туда, – по другую руку от полковника, также в тревоге вслушиваясь и вглядываясь в желтые сопки, произнес полковой священник. – Вон туда, на те, дальние сопки. – И полковник, и капитан стали вглядываться, куда указал им священник. Небо чистое, сопки хоть и были в нескольких верстах, видны были отчетливо. Вверх по круче поднимались белые, чуть заметные точечки: малыми бусинками они ползли вверх, скатывались вниз, поднимались, скатывались. – Это же наши солдаты.

– Вижу, – уже сквозь зубы повторил полковник.

– Зачем они взбираются на сопку, когда враг у них за спиной, на берегу реки? – этот простой вопрос священника заставил полковника побагроветь.

– Батюшка, – крайне сдержанно отвечал он, – должно быть, таков приказ командования – заманить японцев на сопки.

– Но их убивают, – это священник сказал совсем беззвучно и невольно перекрестился. – Зачем они туда? И наши пушки молчат.

– Видимо, подпускают японцев на прямую наводку, – полковник отвечал, но и по тону было слышно, что он сам ничего не понимает.

Так, в этом ожидании, в этом созерцании далекого боя прошел час. Белые бусинки уже не двигались. Немногие поднялись на вершину. И весь склон, недавно песочно-желтый, точно расцвел подснежниками – так много осталось на нем этих неподвижных бусинок.

Поднимая клубы пыли, к полку с севера приближался всадник.

– Господин полковник, – всадник остановил своего коня прямо у ног полковника, – приказ