А родина это…

Далёкие дали, картинки в журнале —

Красивые виды чужих городов.

Шумят магистрали, встречают вокзалы,

Гудят поезда, тишину распоров.

А родина – это седые рассветы,

Густые закаты, туман над рекой…

Берёз силуэты, в кармане конфеты

И чистое небо звенит синевой.

Густые покосы и свежие росы,

Журчащий в кустах озорной ручеёк…

В стихах или в прозе приходят вопросы

И тут же – ответы обрывками строк.

Здесь всё дорогое, до боли простое:

И дом твой, и небо, родная земля…

Здесь сердце в покое, а в мыслях былое

И память о людях, чья жизнь отцвела.

Поймёшь ты однажды, что родина в каждом

Живёт от начала до самых седин

Томительной жаждой, и ниточкой важной,

И самой надёжной средь прочих твердынь.

Ты можешь уехать, добиться успеха,

Другие своими назвать города,

Но ласковым эхом, грустинкой и смехом

То место под солнцем с тобой навсегда!

Умирает село, умирает

Умирает село, умирает,

Неохотно, мучительно, туго.

Покрываются мохом сараи,

Зарастает кустами округа.

А когда-то здесь лязгали пилы

И звенели боры топорами.

Сколько было потрачено силы,

Чтобы улицы встали дворами!

Чтоб у каждого дома скамейка,

На окошках – строчёные шторы,

Палисадник – кромлёная рейка,

На воротах – резные узоры…

Дребезжали колодцы натужно,

Били воду железные вёдра,

Петухи горлопанили дружно,

Гнал бурёнку проснувшийся отрок.

А теперь позаброшены избы,

На деревне – десяток народу,

Да в немногих домах на отшибе

Летом дачников ждут огороды.

Но сбивается стаями память

Тех, кто вырос в деревне когда-то,

Нависает над рухнувшим храмом

Серой тучей, слегка жутковатой.

Чей-то голос немного осипнет,

Затуманясь кристальной слезою…

Деревянная родина гибнет,

Потихоньку сливаясь с землёю!

…

А погост зарастает тимьяном

И осинником, страшно ползучим:

В этом мире, таком многогранном,

Места нет уголкам невезучим!

Разрушенная церковь

Церковь эту колотили злые люди и ветра:

Посрывали крышу, шпили —

на дыре торчит дыра.

Много лет среди посёлка, неприглядная на вид,

Вся в порезах и осколках укоризненно стоит,

Словно рана кровоточит… А в округе ковыли…

И такие церкви нынче на просторах всей земли…

Починить никто не может, не под силу и сломать.

Несомненно, век их прожит,

но скорбит природа-мать:

Кружат стаями вороны и сажают каждый год

То берёзку с тонким клёном,

то рябинок целый взвод…

Плакать – больше нету толку,

вот и новый храм готов,

Ведь нельзя прожить посёлку

без иконок и крестов.

Под берёзой многомудрой скромный ОН сооружён,

И плывёт в окошки утром

колокольный сладкий звон…

…

А разбитая, нагая, исковерканная в прах

Грезит, сердце разрывая, о своих колоколах.

    2017 год

Запах родины

Полынью пахнут русские поля,

Ромашки завораживают взгляды,

Тревожат сердце волны ковыля

И лес зовёт тенистою прохладой.

Буянит полуночный майский гром,

Живое солнце брызгает лучами,

Под летним разухабистым дождём,

Приятно спать короткими ночами.

Берёзы дышат ветром озорным,

Трава благоухает ароматом,

И восхищают колером своим

Малиново-багровые закаты.

А радужная пёстрая дуга

Из всех цветов пятнистого букета

Настолько живописна и ярка,

Что кажется девятым чудом света!

Речушек безмятежная вода

Искрится под приветными лучами…

Вверху бегут молочные стада,

Которые зовутся облаками.

Кислинкою брусничной отдаёт

Прозрачная оранжевая осень,

А стая журавлей крылом взмахнет

И, может быть, перо на счастье бросит.

Каким коротким словом передать

Моей земли окраску, цвет и запах?

Она всегда прекрасна, будто мать,

Привычной красотой без бус и шляпок!

Проходят дни безумной чередой…

И вдруг возникнет строчкой бестолковой,

Что запах у Отечества родной,

А цвет очей небесно-васильковый.

Игрушки из времен СССР

В шкафу храню игрушки новогодние,

В коробке из времён СССР —

Облезшие, потёртые, немодные,

Какие-то невидные теперь.

И место занимают, и ненужные,

Но дрогнет, что