Путевые заметки странника по мирам. Про пряности, снег и трели ветра

Фалена Лысакова

Перед нами раскрываются тысячи миров, и мы можем выбрать любой из них, пойти по любой из дорог. Ведь на самом деле никто и ничто нас не сдерживает. Все замки и двери находятся только в нашем сознании, и порой достаточно лишь протянуть руку, чтобы их отбросить.

Уже не помню, откуда начался мой путь и когда это было. Странники не считают километры. Сейчас для меня существуют только дороги – великое множество дорог – и ни единой карты в сумке. Я просто выбираю одну из них наугад и иду. Иду вперед.

Ведь все дороги куда-нибудь да приводят, верно? Даже если под ногами вдруг разверзается бездна, а вокруг пляшет шальное пламя, я просто поворачиваю и иду дальше.

Вперед и вперед.

Так много путей, так много вариантов… и так много разных миров. Интересно, куда я попаду сегодня?..

Фалена Лысакова

Путевые заметки странника по мирам. Про пряности, снег и трели ветра

Путешествие 1. Сквайззл. Точка координат. Начало пути

Однажды в своих странствиях я попал в странное место, куда можно было добраться только пешком. Туда не летают самолеты и не ходят поезда. Я много слыхал о городах, куда можно долететь лишь на огромных птицах или нырнуть на спине морской черепахи. Но этот город был совсем другим.

Тогда у меня еще не было Мару, и я путешествовал на своих двоих. Мару – мой олень-маруки, и когда-нибудь я обязательно расскажу вам, как его встретил, но сейчас, наверное, все же стоит написать о самом начале моего пути.

Я не соврал, когда сказал, что уже и не помню, откуда именно начался мой путь. Однако этот город стал для меня своеобразной отправной точкой. Местом, которое окончательно превратило меня в странника.

Так вот, я шел тогда налегке и пешком, мои ноги еще не были сбиты километрами дорог; я был свеж, молод и полон сил, а еще меня распирало от юношеской любознательности – мне не терпелось поскорее все увидеть и познать.

Один старик в плаще из вороньих перьев поведал мне, что есть такое место, которого не найдешь на карте, куда не ведут дороги, куда невозможно попасть и откуда невозможно выбраться.

– Как это так – нет на карте? – я отнесся к его словам с понятным недоверием.

– Иди на закат солнца, пока земля не начнет кровоточить, а небо не лопнет, как перезревшая хурма, – он указал своей клюкой с лисьей головой на набалдашнике куда-то вдаль и добавил многозначительным шепотом: – Если ты, конечно, в самом деле готов стать странником.

Во мне взыграла ретивость, и если у меня и имелись какие-то разумные доводы, то их тут же смело. Конечно, я странник! Я ведь уже столько дорог обошел!

Видя мою реакцию, старик лишь усмехнулся, сверкнув острыми, как у крысы, зубами. Из-под лохматых, цвета киновари с солью грязных лохм сверкнули ясные, колкие глаза. Глаза-звезды.

– И что, много историй ты уже можешь рассказать?

Я раскрыл рот, но понял, что мне нечего ему ответить – я был пуст внутри, как корзина.

– Откуда тебе знать, что там есть город? – огрызнулся я, смущенный. – Ты сам-то там был? Не больно-то ты похож на путешественника…

Старик не обиделся на колкость – он только развел руками, словно демонстрируя свои тощие ноги, открывшиеся под полами плаща, и улыбнулся на одну сторону. Голос его шаркал, как подошвы по сухому асфальту:

– Я сам оттуда родом. Как и все мы.

Он растворился в знойных вечерних тенях, что бросали кипарисы на пустынную магистраль, – длинных, подобно пикам стражников, заметивших вора. Солнце было точно белая монетка, прилипшая к такому же выцветшему, как выстиранная голубая простынь, небу.

Что ж, повторюсь, я был молод и не боялся никаких препятствий, да и терять мне тоже было нечего. Все, что у меня тогда было, это я сам да скромный багаж: посох, рюкзак и накидка.

Когда я уже почти выбился из сил – дорога была пустой, монотонной и ровной, а кипарисы давали мучительно мало тени – солнце наконец начало падать к горизонту. По небу разливались нежные краски заката, похожие на разводы персикового и макового мрамора. Облака из лебяжьего пуха потяжелели, как смоченная чернилами вата; снизу их заливали сиреневые тени, а сверх