Король Эверикии, или Как исцелить дракона

Лана Одарий

Что делать, если в реанимацию поступает пациент в тяжёлом состоянии? А если он молод и хорош собой? И вовсе не человек, а дракон? Перед реаниматологом Юлией Владимировной стоит сложная задача: достать эликсир регенерации. Фото для обложки из личного архива.

Лана Одарий

Король Эверикии, или Как исцелить дракона

В ординаторской отделения реанимации Городской Клинической Больницы раздался громкий звонок внутрибольничного телефона. Заведующая отделением, стройная, тридцатипятилетняя женщина, только что вернувшаяся от начмеда после "задушевной" беседы в отвратительном настроении, от неожиданности подпрыгнула на стуле и выматерилась.

– Да чтоб тебя! Какого чёрта!

Дав волю эмоциям, она на мгновение закрыла глаза, развела руки в стороны, соединила большие и безымянные пальцы в кольца и с чувством воскликнула: "Дзен! Похрен!" После проведённого ритуала она неторопливо, хитро прищурив глаза взяла трубку.

– Отделение исполнения ваших желаний слушает! – загадочным тоном произнесла она.

– Ой! Простите, не туда, – неуверенно раздался в трубке до боли знакомый ей голос заведующей приёмным отделением Дарины Руслановны, с которой она только что ругалась в кабинете начмеда. Послышались телефонные гудки.

– Оба! Трубку бросила! Сейчас всегда так буду отвечать! – засмеялась заведующая, недолюбливающая коллегу из-за раздражающей её манеры тихо и медленно говорить, а так же привычке необоснованно вызывать реаниматолога в приёмное отделение. – Надо же! На сотовый догадалась позвонить! Ботокс на когнитивные функции не повлиял.

Заведующая АРО приняла входящий звонок.

– Анна Викторовна, у вас в отделении есть свободное место?

– Да, парочка есть. Надеюсь, вы мне опять не хотите запор под видом кишечной непроходимости затолкать? Живительную клизму делать?

– Зачем вы так! Каждый имеет право ошибаться, – обиделась Дарина Руслановна.

– А что же тогда? Заинтриговали!

– Звонила ответственный врач СМП. Кататравма. Молодой мужчина, по тяжести состояния везут в ближайший стационар.

– Настолько тяжёлый?

– Да. Кома. Нестабильная гемодинамика, на вазопрессорах.

– Понятно. Готовимся, – спокойно ответила, привыкшая к различным ситуациям, Анна Викторовна.

– А у вас местный номер не поменялся?

– Нет, как и был прежде.

– Странно. Я дозвониться не могла.

– Вот уж действительно странно, – старательно изобразила удивление Анна Викторовна.

Заведующая вошла в ремзал. В большой светлой палате было тихо. Свободные реанимационные кровати, застеленные белоснежными простынями, ожидали пациентов. Возле каждой кровати стояли прикроватные мониторы измерения пульса, артериального давления и сатурации. На специальной тумбочке в углу находился дефибриллятор. Аппараты ИВЛ были временно выключены. Сотрудники отделения реанимации выполняли свои функциональные обязанности. Не так давно закончивший ординатуру дежурный реаниматолог сидел за столом в центре ремзала и корректировал листы назначений. Медсестра меняла растворы для инфузии в системе. Санитарка протирала подоконники. Не успела заведующая сообщить сотрудникам о предстоящем поступлении, как услышала пронзительный вой сирены приближающегося автомобиля СМП.

– Ничего себе! Вот это скорость! – удивилась она.

Через несколько минут звук прекратился, косвенно указывая, что машина заехала на территорию больницы. Через минуту в ремзал бригада СМП закатила лежащего на носилках высокого, темноволосого мужчину без сознания, на вид приблизительно тридцатилетнего возраста.

– Где взяли? – спросила зав АРО у врача СМП.

– Рядом с вами. Возле бывшего "Интуриста" на газоне лежал. Очевидцы говорят из ресторана выпал. Удивительно, что вообще жив остался.

– Обалдеть! Четырнадцатый этаж! А вы уверены, что это мужчина?

Анна Викторовна с интересом рассматривала внешность пострадавшего. Её удивляло всё: длинные чёрные волосы, явно специально накрученные на что-то липкое, крупными кудрями были небрежно разбросаны на плечах, испачканный землёй и окровавленный красный бархатный костюм, шёлковая белая рубашка с кружевной отделкой, крупный перстень из белого металла с чёрным