Любое использование текста, оформления книги – полностью или частично – возможно исключительно с письменного разрешения Автора. Нарушения преследуются в соответствии с законодательством и международными договорами. For information address: Copyright Office, the US Library of Congress.

© S. Vesto. 2009—2023

© S. Vesto. graphics. 2009—2023

TXu 1-647-222

TXu 1-870-830

TXu 2-100-174

the US Library of Congress

1223

1

Клойдок. Вечный снег и вечная темень. Крошечный, тихий, ночной, непоправимо затерянный где-то во льдах и безвестности поселок. Редкий проезжий, заглядывавший сюда раз в геологическую эпоху или, может, и того реже, оказывался здесь по случаю и, скорее, с не четко обозначенной целью обнаружить Новый Клондайк, но, потоптавшись пару дней, потусовавшись в низких, по самую макушку вбитых в сугробы тесных избушках, за неимением особых приключений вскоре и исчезал, чтобы никогда более не появиться вновь. Весна. Чисто прибранный магазинчик. Уютом напоминает бревенчатое складское помещение с единственным резным разноцветным крепко сколоченным окошком в потемневшей стене, пахнущей смолой и пылью. В магазинчике двое. Симпатичная тетка, алюминиевым совком сосредоточенно перекладывавшая что-то из мешка в бумажный серый кулек, переходит к кассовому аппарату. Достает и начинает заполнять другой кулек, поглядывая на суетливо копошащиеся электронные зеленые огоньки на весах. Она вполголоса обменивается репликами с бородатым мужчиной в расстегнутой меховой куртке, невысоким и плотным. Мужчина облокачивается о прилавок и выглядит рассеянным. Говорят о погоде. Большей частью оба молчат, мужчина неясно усмехается.

– Этому, по-моему, уже ничем не помочь. Это уже не в первый раз, и куда только там смотрят, ясно же, такое нужно ломать, это согнуть трудно, и все так и будет без конца, пока лимит не кончится. Я вот все жду, когда лимит кончится, настанет тут тогда покой или нет? Должен же он когда-нибудь кончиться… Так хватит?

– Вы накладывайте, накладывайте. Я скажу.

***

…

Видимость была на все сто. Просто удивительно, каким прозрачным может быть свежий весенний воздух. В пустой голове, опьяненной сладкой легкостью, уже давно стоял какой-то один сплошной праздник с бодрящей невесомостью. Душа летела куда-то, не разбирая дороги и широко улыбаясь, и я вслед за ней тоже уже готов был отчалить к теплому голубому небу, куда-нибудь поближе к солнцу. И все это дело следовало бы, поразмыслив, прекратить, потому как сейчас лучше быть предельно собранным. Со старым шоссе рядом мог веселиться только идиот. Отличное настроение отличным настроением, но не хватало еще вляпаться в конце на самом интересном месте, когда до дороги оставалось почти ничего. Рядом была дорога, достать рукой. За ней полупрозрачная зеленая долина, исчезавшая где-то за пределами возможностей глаза в горячем, чистом и синем. Ближе веселые пятна опушек… А там, должно быть, серебряные нити речек. Блестят. И нигде никаких входных дверей – даже и не пахнет. Что интересно. Словно и не было никогда вовсе.

Нет, все-таки что значит – приподнятость духа. Я оглянуться не успел, как оказался в молодой зеленой травке чуть выше асфальтированной тропы. Тропа масляно отсвечивала, реки блестели, солнце грело… Если так будет продолжаться дальше, всю затею можно хоронить на подходе. Это эндорфины. В карман их не положишь. Настроение шалило, грозя нарваться на неприятности и пустить все труды под откос. Да. Это она и есть. ОНА. Во всем, то есть, своем натуральном блеске. Вот, значит, как все повернулось и как это выглядит. Шумное хлопанье в ладоши и поросячий визг. Ладно. Можно, сейчас – вот можно. Немножко и в самый кулачок. Я сделал глубокий вдох. Я все еще не верил. Где-то далеко, ближе к периферии пустопорожнего пространства непрошеной соринкой маячил всеми покинутый вагонный составчик, застрявший прямо на полдороги у остатков какого-то заводского корпуса, вросшего в землю. И корпус, и состав уже в незапамятные эпохи были изъедены временем, но сейчас нам туда не надо, сейчас это не для наших глаз. Сейчас все внимание – на Дорогу. Она непринужденно вышла из-за поворота такой, как